Двое малоприятных приятелей-англичан, Флетч и Джимми (Джеймс Корден и Мэтью Хорн), собирают рюкзаки -- один по причине расставания с девушкой, другой за компанию -- и отправляются, поверив случайно попавшему в карту страны дротику, в городок Крагвич. Городок же этот -- но про то англичане узнают гораздо позже, чем стоило, -- вот уже много столетий стенает под гнетом ордена вампирш-лесбиянок во главе с древней повелительницей Кармиллой (Сильвия Коллока), которую как раз пришла пора возрождать из мертвых. Так что вместо ожидаемого уикенда с пивом и кадрежом двум балбесам (один из которых вдобавок оказывается наследником славного вампироборческого рода) приходится вострить колья.

Будоражащее нездоровое воображение сочетание вампиризма и женской однополой любви нашло отражение в мировой культуре задолго до того, как на него обратил внимание режиссер Фил Клейдон (для которого «Убийцы» стали вторым полнометражным фильмом; дебютировал он еще восемь лет назад триллером «В одиночестве», во многом навеянным стихотворением Эдгара По). Еще в 1872 году (за четверть века до «Дракулы» Брэма Стокера) свет увидела «Кармилла» Шеридана Ле Фаню о юной девушке Лоре, ставшей объектом желания для своей неупокоенной кровососущей подруги. «Это походило на любовный экстаз, он приводил меня в замешательство -- отвратительный, но берущий надо мной власть. Жадные глаза притягивали меня, жаркие губы покрывали поцелуями мои щеки, она шептала, едва не всхлипывая: «Ты моя, ты должна быть моей, мы вместе навечно»... и все такое прочее в традиционном готическом духе. С появлением кинематографа тема вампирш-лесбиянок расцвела буйным и не всегда сдержанным цветом; вдохновленные «Кармиллой» кинематографисты (в диапазоне от Карла Теодора Дрейера и Роже Вадима до Хесуса Франко и Жана Роллена) разыгрывали этот сюжет с разной степенью одаренности и представления о приличиях.

И вот наконец вечный трагический сюжет предстал перед почтеннейшей публикой в виде теперь уже абсолютно откровенного площадного фарса. Эротизма ни на грош, шутки по большей части какого-то совсем уж жеребячьего толка (а самое главное -- убийственно несмешные), про какое бы то ни было подобие ужаса и говорить не приходится. Хеллоуин в школе для неблагополучных подростков. Вершиной изобретательности должно признать ритуальный меч, рукоятка которого выполнена в виде детородного органа. После этого любая «Графиня с обнаженной грудью» покажется верхом изысканности (каковым, впрочем, является и так).

Очевидно, что при работе над своим опусом Клейдон, выбирая интонацию, ориентировался не только на бесконечных «Сестер Дракулы», но и на принципиально важный для британского кинематографа последних лет фильм Эдгара Райта «Зомби по имени Шон» (2004), новейшую классику не только жанра, но и кинопроцесса в целом, стопроцентно культовую картину, где тема живых мертвецов была подана в весьма забавном и точном социальном преломлении. Но если герои «Шона» -- обаятельнейшие и небезнадежные лузеры, пытающиеся сражаться с толпами зомби с помощью виниловых пластинок героев пост-панка 80-х, то персонажи «Убийц» -- малоинтересное и настолько же малосимпатичное быдло. Таких не хотелось бы увидеть за соседним столом в питейном заведении, а иметь их в приятелях вообще смерти подобно. Поэтому все их приключения, которые, может быть, в иной ситуации и показались бы занятными, оставляют ощущение натужной и неинтересной потехи. Как будто в опустевшем пабе накачавшийся под завязку верзила приплясывает под одному ему слышное караоке и невидящим прищуром приглашает окружающих присоединиться к веселью.

Легенда гласит, что прежде фильма появилось его имя -- авторы сценария поспорили, кто придумает максимально идиотское и одновременно коммерчески успешное название. В результате победил вариант «Убийцы вампирш-лесбиянок», и работа над сценарием началась. Название и вправду шикарное. Настолько, что им одним можно было бы по идее и ограничиться.