Бизнес инновационной компании «Русские навигационные технологии» связан с предоставлением сервисов, базирующихся на системах глобального позиционирования. В том числе продуктов, созданных на основе отечественной навигационной системы ГЛОНАСС. О проблемах этого бизнеса и развитии инновационных технологий в России рассказал нашему корреспонденту гендиректор компании «Русские навигационные технологии» Иван НЕЧАЕВ.

-- Модернизация и инновационное развитие объявлены государственной задачей. Я опасаюсь, что толку из этого не будет по причине неэффективности нашей бюрократии. Что вы думаете об этом? Вы одна из немногих успешных инновационных компаний.

-- Риск есть. Как только государство кладет всевидящее око на какую-нибудь сферу деятельности, людям, которые в ней работают, приходится тяжелее.

Мне кажется, почва для инноваций в стране есть. И это самое важное, ведь почва годами нарастает. Посеять что-то на этой почве проще, технологии известны и понятны. Надо найти команду хороших бизнес-ангелов и людей, которые правильно распределят финансирование. Задачи совершенно несложные. Люди для этого есть, и можно, кроме того, пригласить специалистов в нашу страну. Более того, есть большое количество иностранных фондов, с которыми на паях можно вести венчурное финансирование.

По моему мнению, очень тормозит инновации прежде всего законодательная часть. Патентная защита инноваторов вообще не работает. Если вы что-то придумали, вы должны видеть, что государство защищает вашу идею. Вы должны быть уверены, что чиновник, к которому вы придете с этой идеей, не реализует ее вместо вас. Кстати, обращает внимание обилие патентов, выдаваемых последнее время чиновникам.

Еще один момент -- концессия. Это одна из старых простых вещей, позволяющих реализовать идею. Скажем, вы придумали эффективный способ убирать мусор или сбивать сосульки с карнизов. Пришли к государству, доказали свою идею и получили право ее реализовать. Т.е. концессию. Примеров современных концессий нет. Я слышал только о концессии на строительство платных дорог. Еще в Питере рельсовая дорога в аэропорт, ее строительство тоже отдали в концессию.

Третий тормоз -- налоговое законодательство. Налоговая нагрузка на высокотехнологичные компании, где главный расход составляет зарплата людей, достигает 50%.

-- Вы не попали под льготы, предоставленные, например, экспортерам софта?

-- Нет. Даже не занимались этим. Если вы хотите льготы, попадаете под пристальное внимание. Не хотелось бы. Проще быть как все.

Вот три вещи: патентная защита, концессии и разумная налоговая политика в отношении высокотехнологичных компаний. Это должно дать старт инновационному развитию. Людей с идеями много. Я этим не занимаюсь профессионально и тем не менее регулярно сталкиваюсь с явно перспективными идеями проектов. Профессиональные люди наберут такие проекты без труда. Я чувствую, что инновации в России пойдут.

Кроме своей компании я причастен к успешным проектам, связанным с хостингом, и это на падающем рынке. С производством софта для систем документооборота -- области, где, казалось бы, все ниши уже заняты. При том что у нас не было таких денег, которыми располагают венчурные фонды.

-- А нужны ли инновации в нашей экономике? Не проще ли предпринимателю инвестировать в строительство московского жилья, например, и не связываться с венчурными рисками?

-- Среда для инноваций -- это малый и средний бизнес, который должен в нормальном государстве составлять существенную долю всего бизнеса. Это также среда для развития конкуренции, ведь крупные компании даже не смотрят на те же транспортные издержки. Малому предприятию считать копейку приходится намного серьезнее. От развития малых и средних предприятий всем станет жить намного лучше, и страна станет конкурентоспособнее.

-- А будет ли это? Рынок в стране существует уже 20 лет, и до сих пор малый и средний бизнес основой экономики не стал.

-- Нельзя сказать, что 20 лет этим занимались... Да и сейчас нельзя сказать, что этим серьезно занимаются. Хотя Российская венчурная компания делает это, и делает очень вменяемо. Что касается технопарков, то я занял бы осторожную позицию и посмотрел, что получится.

-- Перейдем к ГЛОНАСС. Это конкурентоспособная технология?

-- Да. Это технология, которая есть только у двух стран в мире. Этим надо гордиться. Это было сделано с надрывом даже -- мы из кожи вон вылезли, чтобы до конца сделать это. Спутники еще будут модернизировать, и технологию передачи сигнала тоже. Официально никто этого не заявляет, но внутренне ощущение есть, что наземное оборудование придется заменить. Так или иначе, спутниковая группировка есть и работает. Технология готова к экспорту -- в Индию, в Азию, Латинскую Америку. GPS -- огромный инструмент давления, и все, кто это давление чувствуют, с удовольствием присоединятся к ГЛОНАСС.

-- А малый и средний бизнес, о котором мы говорили, тоже с радостью присоединяется к системам спутникового позиционирования? Ведь это какая богатая почва для инноваций!

-- Малый и средний бизнес не очень вовлечен. У малого предприятия две-три машины, он и так знает, как ему оптимизировать их использование. Средний и крупный понимает выгоды систем навигации очень хорошо. Отчасти потому, что пропагандируется ГЛОНАСС. Им ничего не надо дважды объяснять. Европейский и американский рынки немного отстают от нас в развитии технологий.

-- Как работает эта система?

-- В каждой компании свои представления об эффективности использования автотранспорта. Пробег и расход горючего контролируют все, а дальше начинается специфика. Кто-то должен вовремя доставить груз, несмотря ни на какие затраты. Кто-то -- перевезти как можно больше груза. И т.п. Мы внедряем соответствующие системы контроля.

Рынок давно ушел от состояния «хочу машинки на карте посмотреть». Это никому не интересно. Рынок пришел к состоянию, когда на каждый автомобиль выдается маршрутное задание и система сообщает о нарушениях при исполнении этого задания.

Эта же технология позволяет собирать статистику. Что толку от того, что управленец придет и скажет: я считаю, что машина может делать ежедневно семь ходок? Если по статистике получается только пять, и можно посмотреть почему. Можно статистику посмотреть по типу водителей. Это огромная база знаний, которая позволяет принимать серьезные решения.

Пойду дальше и скажу, что эти данные имеют для государства огромное значение. Это информация о потоках, пробках, транспортной доступности, качестве обслуживания населения. Но почему-то -- в силу российской специфики, наверное, -- эта функция ушла в т.н. ситуационные центры. «Ситуационный центр» пока что понятие абстрактное. Если была система сбора аналитических данных, такие центры возникли бы сами собой. Можно было бы, например, помогать пожарному -- сказать, сколько времени он будет ехать из пункта А в пункт Б и где в пункте Б ближайший гидрант. Понять, почему скорая помощь едет в такой-то район полтора часа при нормативе 30 минут. Государство этим не озадачилось, и я считаю, что очень зря.

-- А в государстве есть кто-то, кто этим должен озадачиться по должности?

-- Это в ведении Сергея Иванова. Но в его ведении все -- и спутники, и высокоточное позиционирование, которого я не касался, а это контроль потенциальных оползней, например, или датчики вибрации на сооружениях вроде Саяно-Шушенской ГЭС. Этим они занимаются. А навигационные сервисы на транспорте -- это всего 1,5--2 млрд руб., на весь рынок, включая даже закрытые тендеры, о которых мы не знаем. При том что на развитие ГЛОНАСС выделено 60 млрд долл. На фоне таких денег полтора миллиарда рублей -- это до незаметного мало. Но выгода, которую государство могло бы здесь получить, очень велика.

Нужны единые стандарты для систем мониторинга на транспорте, по госсектору хотя бы. Сейчас дело обстоит так. Вот принимается решение: все машины должны быть оснащены оборудованием ГЛОНАСС. Ну бросил ты прибор ГЛОНАСС в «бардачок», и все, машина оснащена. Зачет. А зачем? Кто будет использовать? И вот приходит такой нефтевоз куда-нибудь в Хабаровск, где за оборудование ее приемником заплатили отнюдь не рыночную цену, а две-три рыночные цены. И ничего с этим никто делать не будет, оно им надо? А если были бы требования «не иметь ГЛОНАСС», а хоть что-то содержательное -- ну пробег хотя бы контролировать, что приемник должен уметь делать, и абстрагировались от самой железки... У нас взамен этого очень любят указать в конкурсном задании, что устройство весит столько-то граммов, черного цвета, с двумя болтами и такой-то надписью.

--А водители не сопротивляются внедрению ваших сервисов?

-- Сейчас меньше, а год назад при внедрении системы 20% водителей увольнялись. Теперь это не так. Хорошим водителям добавляют зарплату. Конечно, не столько, сколько они могли бы украсть, не будь контроля, но у них появляется нормированный рабочий день и исчезают такие вещи, как «Вася, надо съездить ко мне на дачу, кое-что отвезти». У них появляется понятное, вменяемое будущее и работа. Водители сегодня меньше идут против внедрения системы.

Мы очень много денег вкладываем, чтобы защитить оборудование. Всякая продажа начинается с пробного использования, и мы обязаны убедительно доказать всякий факт порчи оборудования человеку, даже если он в технике не разбирается. В ход идут пломбы, фото, защита по питанию, муляжи...

-- То есть идет борьба с недобросовестным водителем.

-- Но если раньше она была вечной, теперь нам достаточно выиграть первый раунд. Мы приходим к заказчику не просто с оборудованием, но и с технологией его внедрения.

-- Это правда, что с внедрением GPS-контроля водители, бывает, воруют топливо прямо в движении, буквально сажая сообщника на топливный бак?

-- Да. Это кошмарный пример. Я сталкивался с таким в карьерах, где работают карьерные самосвалы, «БелАЗы» -- машины с очень жесткой подвеской. Сообщник сидит на баке, с бочкой, куда сливает топливо.

А на Севере, наоборот, наши технологии спасали людей -- если машина не движется или нет от нее сигнала, надо спасать людей, потому что у вас есть на то, чтобы спастись, только три-четыре часа, пока шины жжете.

В борьбе с нашей аппаратурой водители накрывают переднюю панель фольгой. Выглядит это очень характерно: вот он ехал с песком, вдруг спутниковый сигнал у него исчез, потом он поднял кузов самосвала -- разгрузился и дальше поехал. Вывоз мусора -- то же самое. Несмотря на то что компании безбожно штрафуют за выброс мусора в неположенном месте, водитель норовит не доехать до свалки и пытается обмануть систему. За границей, бывает, едут не по платному шоссе, а по дублеру, тоже понятно почему, евро 300--400 можно сэкономить для себя.

-- За границей страсть водителей к воровству так же сильна или это все наши ноу-хау?

-- Мы можем видеть разницу по спросу заказчиков на технологии, которые контролировали бы подобное воровство. Страны ныне европейские, а бывшие наши -- менталитет у них не поменялся. У немцев нет такой проблемы. У них контролируется скоростной режим и время отдыха водителей: пять часов проехал, изволь отдыхать.

Но, конечно, в благополучной Европе такие технологии применяются для логистики и сбора статистики. Те западные компании, с которыми мы работаем, «антиворовскими» технологиями не интересуются. У нас я краем глаза видел 50--80% приписок -- для автотранспортного предприятия с 300--400 машинами это безумные деньги, сотни миллионов рублей. Компании, увидев эти данные, их закрывают от посторонних, от нас в том числе.

-- А вы поставляете приемники только для ГЛОНАСС или только для GPS?

-- «Голой» ГЛОНАСС в России нет. Все приемники, которые есть на рынке, это ГЛОНАСС-GPS. Совмещенные. Чипы для GPS, встроенные в ГЛОНАСС-приемник, ущербные, старого поколения. Поэтому в нашей аппаратуре идут три приемника -- еще и современный GPS. Модуль взвешивает два сигнала (а в сигнале есть и оценка его качества), ГЛОНАСС и GPS, и выбирает лучший. За границей при демонстрации оборудования мы по требованию заказчика отключаем GPS, показываем, как работает ГЛОНАСС.

-- Какая у вас доля рынка?

-- Рынок -- лошадка темная... Никто не знает, сколько в год продается оборудования и сервисов. Мы его оцениваем так: по количеству комплектующих для сбора блоков. Примерно. Если исходить из этого и информации об открытых государственных тендерах, мы отводим себе четверть. Речь о живом, реальном рынке. Если же государство вдруг заказало оборудование своему НИИ -- этого мы не знаем и в расчет объема рынка не включаем.

-- Вы сильно страдаете от непрозрачности рынка?

-- Да, страдаем. Если появляется конкурент, который может потратить на маркетинг в 20 раз больше нашего... И государство не знает этого рынка. «Роскосмос» не знает, какие компании есть на рынке. Есть определенная завеса, которая пуленепробиваемо защищает от верхнего эшелона информацию о компаниях, которые на этом рынке существуют.





Подготовлено совместно с iToday.ru