Был ли скандальный субботний сюжет грузинской телекомпании «Имеди» напрямую заказан властью или журналистский коллектив проявил свойственную провластному СМИ проницательность, уже не так и важно. Важно то, что государственный организм, частью которого является подконтрольное телевидение, нервничает. И, как это часто бывает в историях с авторитарной властью, нервничает там, где поводов для беспокойства нет.

Грузинская власть показала, что ее особенно сегодня раздражает: в сюжете шла речь про «предателей», которые все чаще ездят в Москву. А ведь спокойная и нормальная власть никаких объективных поводов для тревоги в этих визитах бы не усмотрела. К примеру, в Россию вслед за коллегами по оппозиции Зурабом Ногаидели и Нино Бурджанадзе (на снимке) собрался лидер Консервативной партии Грузии 45-летний Звиад Дзидзигури. Однако его фигура может придать инициативам оппозиции оттенок того комизма, который для политика страшнее обвинений в предательстве. Ногаидели, хоть и не представленный в авангарде грузинской оппозиции, по крайней мере был первой узнаваемой фигурой, проторившей дорогу в Москву. Ровесница Дзидзигури Нино Бурджанадзе, во всяком случае, может считаться одним из реальных лидеров грузинской оппозиции.

Но, во-первых, эта оппозиция своей активностью, сколь гипертрофированной, столь и бессмысленной, лишь помогает Саакашвили в развитии образа демократической Грузии. А во-вторых, даже в этой оппозиции Звиад Дзидзигури -- представитель в лучшем случае второго эшелона. И его намерение отправиться туда, где уже приняли старших по званию товарищей, избавляет любого аналитика от участия в двух полемиках: является ли эта страсть к путешествиям на восток политической ошибкой и сможет ли она хоть в чем-то поспособствовать сближению Москвы и Тбилиси, пусть и в будущем.

Ошибкой это являться не может, потому что никакого отношения к возможному сближению не имеет. Российский премьер, до этого встречавшийся с Бурджанадзе и Ногаидели, не примет Звиада Дзидзигури. Скорее всего уровень этого визита не дотянет даже до думского. Но он обязательно с кем-то из российских политиков сфотографируется, и это позволит ему объявить себя по возвращении в Тбилиси политиком международного значения. При всей фарсовости подхода этот мотив, вероятно, является основным в московских сюжетах и для Бурджанадзе и Ногаидели. Причем если последний ограничивался репутацией первопроходца, то для Бурджанадзе восточное направление стало возможностью показать не только свою международную значимость, но и, так сказать, многовекторность. Потому что под светом софитов в Вашингтоне ее уже тоже видели.

Как полагает известный грузинский социолог Мераб Пачулия, даже у этих двух политиков не так велики шансы в случае проведения досрочных выборов. С августа 2008 года российское руководство для большей части грузин остается врагом. По данным возглавляемой Пачулией социологической службы GORBI, Нино Бурджанадзе сегодня может заручиться поддержкой около 5--7% голосов избирателей, у Ногаидели и того меньше. «Количество тех, чье отношение к России можно назвать более или менее гибким, мы оцениваем процентов в 19. Но это не означает, что они с восторгом относятся к кадрам из Москвы, где Бурджанадзе рядом с Путиным».

Есть и еще один нюанс: в актуальной политике Грузии присутствие России вообще не очень заметно. Да, есть Абхазия и Южная Осетия. Есть память о войне. Но это и все -- российский политический фактор не является той струной, колебание которой затрагивает избирательские сердца. Есть абстрактное понимание того, что вечно вражда продолжаться не может, есть остатки ностальгии, но есть и осознание факта, что для примирения время не пришло и если оно как-то случиться, то уж точно не усилиями Бурджанадзе или Ногаидели. Так что, ничего не приобретая, они особенно ничего и не теряют. В общем, простая обыденность оппозиционной деятельности, которая в том и заключается: любая найденная ниша требует повседневной разработки. Не более того.

Ничего не теряет от этого, но и не приобретает и Россия. Но в том-то и дело, что, похоже, ни той ни другой стороне ничего особенного и не требуется. Диалог Москвы с грузинской оппозицией как раз это и иллюстрирует. Что нужно сегодня Грузии от России и России от Грузии? Переброска электроэнергии, режим работы ИнгуриГЭС, транзит газа, использование воздушного пространства -- по большому счету вся эта обыденность и олицетворяет уровень отношений. О чем-то серьезном вроде возвращения беженцев речь идти не может. А для того, что есть (например, открытие пограничного перехода в Верхнем Ларсе), совершенно не требуется встреч на правительственном уровне. Есть к тому же еще и переговорная площадка Женеве, где регулярно встречаются представители России, Грузии, Южной Осетии и Абхазии.

Но к этой практике визиты Ногаидели и Бурджанадзе имеют отношения не больше, чем к их притязаниям на грузинскую власть. Даже с учетом местных выборов в Грузии, которые назначены на 30 мая. Так что зря телекомпания «Имеди» пугала грузин кадрами российского вторжения. Случившееся (история с визитами и телепередачей) -- диагноз и для оппозиции, и для власти.