Глобальный финансовый кризис заканчивается, во всяком случае переходит из острой фазы в хроническую. Как известно, в таких случаях обычно происходит наказание невиновных и награждение непричастных. Мы еще увидим, как это происходит локально, в родных палестинах. Глобальную же кампанию наведения порядка возглавил президент США Барак Обама. Оставив в стороне его риторику, вероятно, электорально эффективную, рассмотрим конкретные предложения. Основных два: ограничить бонусы, выплачиваемые банкирам, для чего подвергнуть их дополнительному налогообложению, и ограничить масштабы деятельности и влияние так называемых Too big to fail -- слишком больших, чтобы рухнуть -- банков (или официально systemically important financial institutions -- системообразующие финансовые институты -- СФИ).

Рассматривается также возможность фискального обременения -- дополнительное налогообложение прироста левериджа (обязательств) тех банков, активы которых превышают 50 млрд долл. Кроме того, предлагается структурно ограничить их деятельность: снова разделить коммерческий и инвестиционный банкинг (закон Гласса--Стигалла), запретить ведение торговых операций на свой баланс и т.п.

Не будем сейчас оперировать в терминах «а судьи кто», обращаясь к фундаментальным предпосылкам глобального финансового кризиса -- двойному дефициту (бюджета и торгового баланса), искусственного стимулирования потребления и сдерживания сбережения через удержание чрезмерно низких процентных ставок в США. Разберем сами меры.

Есть проблема бонусов? Есть. В чем она состоит? Лишь частично в их величине. И логика (непопулистская) здесь такая. Обеспечение финансовой стабильности, снижение рисков в глобальной финансовой системе требуют консервации капитала банков, уменьшения величины их распределяемой прибыли. Поскольку именно нераспределяемая прибыль вместе с обыкновенными акциями составляют ту основу капитала первого уровня (в подлинном смысле это и есть капитал первого уровня) банков, которая единственно может компенсировать дефицит резервирования под возможные потери и списания. Но в этом смысле бонусы как часть прибыли, распределяемой в пользу менеджмента банка, ничем не отличается от дивидендов как части прибыли, распределяемой в пользу собственников банка. Сократить бонусы, чтобы увеличить дивиденды, было бы контрпродуктивно. Попросту говоря, следует ограничивать бонусы Германа Грефа и Андрея Костина лишь вкупе с ограничениями дивидендов собственника ВТБ и Сбербанка, то есть прежде всего государства.

Как именно ограничить? Только не через налогообложение. Мировое сообщество регуляторов, объединенное в рамках Совета по финансовой стабильности, уже дало, дает и готовится дать немало рекомендаций, но ни одна из них не носит фискального характера. Налоговая система в принципе должна быть нейтральна и универсальна относительно разных категорий налогоплательщиков. А вот пруденциальные нормы вполне могут быть адресными. Поэтому Совет по финансовой стабильности и Базельский комитет по банковскому надзору рассматривают возможность внедрения стандартов консервации капитала, установления помимо требования о минимальном размере достаточности капитала дополнительно резервного диапазона. Если уровень капитала банка оказался в этом диапазоне, на распределение прибыли (все равно для выплаты бонусов, дивидендов или, скажем, благотворительности) накладываются ограничения, которые будут тем жестче, чем ближе к нижней границе диапазона окажется уровень достаточности капитала.

Но главное в регулировании бонусов не величина, а структура. Бонусы должны быть структурированы таким образом, чтобы не мотивировать принятие избыточных рисков. Для этого рекомендуется увеличить базу их начисления (не год, а три-пять лет), выплачивать не единовременно, а частями, с возможностью корректировки в последующие периоды, и не наличными, а акциями банка. А все остальное в антибонусной кампании от лукавого, т.е. подготовки к очередным президентским выборам.

Существует ли при этом проблема СФИ? Конечно, существует. И очень острая. Но дело отнюдь не только в их размерах, а, так сказать, в их большей понятности для начальства. И любые предприятия из разнообразных списков системообразующих, которые мы во что бы то ни стало удерживаем на плаву, являются носителями системных рисков. Но, во-первых, и здесь фискальный подход международным сообществом регуляторов не рекомендуется. Вместо этого обсуждается вопрос о введении нового норматива левериджа, который бы регулировал величину принимаемых на себя банком обязательств (как балансовых, так и забалансовых). Во-вторых, Совет по финансовой стабильности старается подойти к этой проблеме максимально комплексно и осторожно. Да, меры по дестимулированию роста размеров СФИ, снижению их комплексности, запрету для них на оказание некоторых видов финансовых услуг рассматриваются, но лишь как один из возможных элементов в целой системе мер, предполагающей введение специальных надзорных требований (в том числе и нормативов достаточности капитала, ликвидности, левериджа, резервирования), утверждению лучшей микро- и макронадзорной практики (например, создание международных надзорных коллегий, дополнительных контуров надзора и т.п.), разработка специальных планов и институтов антикризисных действий для СФИ, укрепление базовой финансовой инфраструктуры и пр.

При этом Совет по финансовой стабильности предполагает в течение 2010 года дополнительно проанализировать возможные последствия рассматриваемых мер, взвесить все «за» и «против» и в терминах стабильности, и в терминах развития, а уж затем рекомендовать их внедрение. Действовать с грацией слона в посудной лавке здесь неуместно.