Новый фильм дуэта Арнольд--Барр «Просветление» -- третья часть проекта «Трилогия о свободе», два предыдущих фильма которого -- «Слишком много плоти» и «Любовники» -- уже прошли в российском прокате. «Любовники» рассказывали о свободе любви, «Слишком много плоти» -- о свободе секса, «Просветление» посвящен свободе духа. Все фильмы трилогии сочинены, сняты и спродюсированы Жан-Марком Барром и Паскалем Арнольдом.

Жан-Марк Барр родился в Германии, отец -- американец, мать -- француженка. Детство провел в маленьком городке в Иллинойсе (в который вернулся, чтобы снимать кукурузную страну в фильме «Слишком много плоти»). Известность в мире кино приобрел, снявшись в главной роли в «Голубой бездне» Люка Бессона, потом снимался в основных фильмах Ларса фон Триера («Европа», «Рассекая волны», «Танцующая в темноте»).

Первый фильм «Любовники» имеет сертификат «Догмы». Все фильмы сняты легкой цифровой камерой, «с плеча», и сознательно малобюджетны -- миллион долларов за фильм. «Можно было снять дешевле, -- говорит Барр, -- но мы считаем, что неприлично не платить людям, работающим на картине. Но, правда, забавно, как устроен кинематограф. Просишь три миллиона -- тебя посылают в задницу. Просишь двадцать пять -- слушают. Я давно в кино и все равно удивляюсь».

Новый фильм можно увидеть с 4 июля в кинотеатре «35 ММ». Первый показ фильма прошел во время ММКФ, его посмотрел и поделился своими впечатлениями с газетой «Время новостей» кинокритик Антон КОСТЫЛЕВ.

Жан-Марк Барр и Паскаль Арнольд имеют вид несолидный -- вид лукавый и ненадежный, вид французских интеллектуалов-шалопаев, которым водить публику за нос -- чистое удовольствие.

Свобода существует, пока мы за нее сражаемся, повторяет Барр в каждом интервью. Снимавшийся у таких диктаторов, как Люк Бессон и Ларс фон Триер в качестве актера, он знает, что говорит. Взяв в руки цифровую видеокамеру, он сделал вместе с Арнольдом три фильма -- три ножа в спину свободы и усталой триеровской догмы.

Картина «Просветление» посвящена свободе духа. Эксцентричный молодой человек по имени Максим приезжает в Париж. Обнаружив незаурядную энергию, проницательность и коммуникабельность, он уже через несколько часов обзаводится мобильным телефоном, американским другом и работой переводчика, которую этот друг готов ему предоставить. Американец Джек, которого сыграл сам Барр, рад знакомству настолько, что когда узнает, что Максим -- сбежавший пациент психиатрической клиники, решает присоединиться к нему в задуманном Максимом путешествии в Индию. Находящийся в глубоком кризисе Джек считает, что сможет набраться там духовности. Максим едет, чтобы найти свою девушку Жюстин. Им по пути.

Фильм, подвижный и непоседливый, переносит их в Индию легко и непринужденно. Только что друзья были в парижском отеле -- и вот они уже среди древних помоек и храмов, напоминающих ярмарочные карусели. Иссохшая душа Джека млеет от мысли, что по этим дорогам ходил Ганди. Максим равнодушен -- у него есть свое божество, игрушечная свинка по имени Хрюн, которой он давно вверил свою судьбу и молитвы. Индийцы к Хрюну относятся с уважением.

Но вместо свободы, вместо Жюстин или Ганди они найдут здесь нечто более страшное и безжалостное -- просветление.

Фильмы Барра и Арнольда не столько о свободе, сколько о ее призраке, непрерывно ускользающем от нас. Каждая их картина заканчивается расставанием или смертью -- последней точкой свободы. И «Просветление», вероятно, самый печальный фильм из всей трилогии. Купаясь в экзотике, кружась в водовороте событий, как суфий в священном танце, он остается обещанием, которое не сбывается. Свободы не существует. Есть только миг в потоке вещей, когда можно это осознать и почувствовать себя от этого бесконечно счастливым -- и свободным.

Этот поток вещей, предметов, ярких красок и людей для Барра и Арнольда всегда главное. Снимая свои фильмы так, как будто никогда не было никакой «Догмы», никакого Триера, Манифеста, да и кино вообще, они хоронят это движение так, как это делают в Индии -- весело. Колесо дхармы сделало оборот, революция окончена, теперь можно просто рассказывать истории. Шутовской сертификат «Догмы», как свинка Хрюн безумца Максима, брошен в море.

Переходя от сдобных парижских рогаликов «Любовников» к золотистой кукурузе «Слишком много плоти» и опиумному маку духовности «Просветления», Барр и Арнольд делают почти невозможное -- снимают воздушные необязательные фильмы, которые обязательно нужно смотреть. Их картины не войдут в историю кино, не получат приз в Канне, не откроют новых горизонтов. Но во всех своих фильмах, даже в суматошном и, по сути, банальном «Просветлении», им удается прикоснуться к чему-то, что есть суть и сердце кинематографа. Их фильмы -- это миг невинности, пережитой опытными, искушенными кинематографистами. Яркий, радостный и банальный как счастье. Как просветление.