25 января возобновились переговоры между российской и американской делегациями в Женеве по новому договору о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), который должен заменить старый, прекративший свое существование 5 декабря прошлого года.

Президенты России и США Дмитрий Медведев и Барак Обама планировали подписание нового договора до конца прошлого года, но не сложилось. При этом обе стороны представляли задержку как незначительную техническую заминку, так как по основным вопросам количества боеголовок и средств доставки компромиссы уже были достигнуты. Однако позже выяснилось, что задержка произошла из-за несогласованности позиций по вопросам контроля.

США настаивали на передаче им телеметрических данных испытаний новых российских ракет -- многоголовой РС-24 и "Булавы", а также на контроле за производством мобильного "Тополя-М". Российская сторона считает такой контроль односторонней уступкой, так как с ее стороны он в США не осуществлялся -- из-за того, что Штаты не только отказались от мобильного базирования межконтинентальных баллистических ракет «МХ», но и вообще прекратили их производство и сняли эти системы с вооружения. (США собираются приступить к модернизации своих стратегических ракет не ранее 2018--2020 годов.) Таким образом меры проверки, касающиеся мобильных МБР, носили асимметричный, односторонний характер. Ведь у США такие ракеты отсутствуют, поэтому ограничения на их базирование касались только России. А ведь до рассредоточения уязвимость мобильных «Тополей» очень высока.

Женевские переговоры зашли в тупик. При этом нет никаких свидетельств, что в позициях Москвы и Вашингтона возможны серьезные подвижки. Американцы спрашивают, что мы можем предложить вам в обмен на ваши телеметрические данные. Российская сторона отвечает -- телеметрические данные об испытаниях ваших противоракет системы ПРО. После выхода США в 2002 году из Договора по ПРО у России есть основания подозревать американскую сторону в намерении сломать систему взаимного ядерного сдерживания и добиться абсолютного военного превосходства.

Американцы согласны обсуждать сотрудничество в ПРО, но не в рамках переговоров по СНВ. При этом они признают на словах связь между наступательными и оборонительными системами и их влияние на стратегическую стабильность. «Хотя США давно признали взаимосвязь между наступательными и оборонительными ракетными системами, мы считаем, что соглашение на смену Договору СНВ-1 не является подходящим средством для решения данной проблемы, -- заявил 29 декабря официальный представитель госдепартамента США Иэн Келли. -- Мы согласились продолжать обсуждение с Россией темы противоракетной обороны отдельно».

Директор Института США и Канады Российской академии наук, член-корреспондент РАН Сергей Рогов тоже считает, что взаимоприемлемое решение проблемы верификации нельзя найти в рамках нового договора об СНВ из-за асимметрии в жизненных циклах стратегических наступательных вооружений двух стран. Но США могли бы продемонстрировать на практике увязку между стратегическими наступательными и оборонительными средствами, предложив создать в сфере ПРО режим транспарентности, аналогичный тому, что американцы хотят иметь для наступательных средств.

Конечно, Москва никогда не станет помогать созданию противоракетной обороны, которая будет подрывать российский ядерный потенциал. Но взаимодействие для защиты от ракет средней дальности, которые Россия и США уничтожили по Договору РСМД, вполне возможно, тем более что технические параметры разграничения стратегической и нестратегической ПРО были определены еще в 1997 году в протоколе, подписанном тогдашним министром иностранных дел РФ Евгением Примаковым и госсекретарем США Мадлен Олбрайт.

Россия и США могли бы подготовить «Меморандум о понимании», который содержал бы принципы сотрудничества по ПРО до майской Конференции по нераспространению. Такой меморандум можно было бы подписать вместе с новым договором об СНВ. Если такое «окно возможностей» не будет использовано, женевские переговоры рискуют затянуться надолго.

Сейчас в России, как и в США, много противников сокращения ядерной мощи. Говорят, что заключенный накануне распада СССР Договор СНВ-1 превратился в анахронизм, что новый СНВ станет символом возрождения глобального соперничества с США, которое в свое время и доконало СССР. Политолог Николай Злобин считает, например, что данный договор не является решающим фактором обеспечения глобальной безопасности, так как США уже начали процесс ее перестройки с упором на неядерное высокоточное оружие, где ни у кого нет паритета с Америкой.

Эти политические декларации не учитывают военных факторов. По мнению бывшего начальника 4-го ЦНИИ Министерства обороны генерала Владимира Дворкина, по мере сокращения СНВ снижаются возможности первого, разоружающего удара, так как даже при высокоточном оружии для гарантированного 100-процентного уничтожения стационарных МБР необходимо один-два заряда на каждую пусковую шахту. Таким образом, на ответный удар у подвергшейся нападению стороны остается такое количество зарядов, которое для их перехвата требует нескольких тысяч противоракет плюс космических и воздушных пунктов контроля и наведения. Их стоимость настолько велика, что разорит любую страну, тем более в период экономического кризиса. При таком сценарии стратегическая ПРО теряет смысл.

Подписание нового СНВ может стать первым шагом к формированию новой системы безопасности «от Ванкувера до Владивостока», о необходимости которой заявлено в подготовленном Россией и обнародованном 29 ноября прошлого года проекте нового глобального Договора о европейской безопасности.

Что касается дискуссии о вреде или пользе для России полного ядерного разоружения, на данном этапе такой проблемы не существует, поскольку в обозримой перспективе угрозы безъядерного статуса для нашей страны нет и быть не может.