Новый скандал вокруг дела Валентина Моисеева, ответственного чиновника российского МИДа, обвиняемого в передаче секретных материалов южнокорейской разведке, инициировали представители ФСБ. Несмотря на то что идущие сейчас в Мосгорсуде слушания объявлены закрытыми и приговор дипломату будет вынесен в лучшем случае через месяц, контрразведчики уже решились огласить некоторые подробности этой нашумевшей истории. Причем в спецслужбе не скрывают, что делают это в ответ на кампанию, развернутую в последние дни защитой г-на Моисеева, -- адвокаты последнего открыто обвинили ФСБ в фальсификации «очередного шпионского дела». Контрразведчики же уверяют, что защитники дипломата, пользуясь режимом секретности на суде, просто передергивают факты, неизвестные широкой публике.

Для бывшего заместителя директора 1-го департамента Азии МИД России Валентина Моисеева нынешний суд уже второй. Ранее его дело слушалось в Мосгорсуде, он был признан виновным и приговорен к 12 годам лишения свободы. Однако адвокаты подали кассационную жалобу, и коллегия по уголовным делам Верховного суда направила дело Моисеева на новое рассмотрение в Мосгорсуд, правда, с другим составом суда. При этом дипломат остался в тюрьме.

Валентин Моисеев был задержан сотрудниками российской контрразведки 4 июля 1998 года, после встречи с первым советником посольства Республики Корея (РК) в Москве Чо Сон У, являвшимся официальным представителем южнокорейских спецслужб. Встреча проходила в квартире Моисеева, и южнокорейский дипломат был задержан при выходе из подъезда дома. Г-н Чо Сон У не отрицал, что встречался с Моисеевым, и даже признал факт получения от него неких материалов. Правда, ничего секретного в них не оказалось -- это был текст статьи г-на Моисеева, опубликованной в открытой печати. Однако это обстоятельство не смутило чекистов. Как рассказал корреспонденту газеты «Время новостей» сотрудник контрразведки, занимавшийся «разработкой» Моисеева, на тот момент у ФСБ уже имелись веские основания подозревать российского дипломата в прямом сотрудничестве с южнокорейскими спецслужбами. Подтверждением этих подозрений стали 4,5 тыс. долларов, найденные в квартире Моисеева, часть которых была расфасована в конверты с эмблемой посольства РК и надписями, свидетельствующими, что они предназначались именно для г-на Моисеева.

Как заявляют чекисты, «сотрудничество» Валентина Моисеева и Чо Сон У продолжалось несколько лет. Южнокорейского дипломата интересовала информация о российско-северокорейских отношениях, как политических, так и в области военно-технического сотрудничества. Г-н Моисеев, являвшийся крупнейшим в нашей стране знатоком-практиком в этой области, был для разведки РК просто бесценной находкой. По данным ФСБ, он ежемесячно получал от Чо Сон У 500 долларов и, кроме того, отдельное вознаграждение за особо ценную информацию. Российская контрразведка отрицает версию защиты о том, что дипломатов связывала обычная дружба: все встречи Моисеева и Чо Сон У проходили только по инициативе последнего, причем беседы строились по системе «вопрос-ответ». Кореец задавал вопросы, Моисеев отвечал. Об этом свидетельствуют материалы санкционированного прослушивания этих разговоров (среди прочего оперативникам удалось записать беседы, которые дипломаты вели во время обедов в ресторане). Такой метод ведения «работы» с Валентином Моисеевым доказывает, по мнению контрразведки, что вербовка российского дипломата представляла собой растянутый во времени процесс, когда обе стороны понимали, что они делают. При этом контрразведчики предполагают, что, перестань Чо Сон У проявлять интерес к Моисееву, тот сам на контакт бы не пошел. Впрочем, по мнению ФСБ, вины его это не умаляет.

О том, какую ценность представлял руководящий сотрудник департамента МИДа для южнокорейской разведки, косвенно свидетельствует дальнейшая судьбы Чо Сон У, объявленного после задержания, как известно, персона нон грата и высланного из страны. Сейчас он возглавляет отдел России одного из управлений национальной разведывательной службы Южной Кореи. Кстати, как уверяют сотрудники контрразведки, корейская сторона в свое время сделала все возможное, чтобы замять скандал. Однако ФСБ и МИД сознательно пошли на огласку, поскольку речь шла о вербовке высокопоставленного дипломата. До этого активность южнокорейских разведчиков проявлялась в основном на уровне полукриминальных связей, когда для добывания информации или образца вооружения они шли на контакт с представителями преступного мира. В результате их без шума высылали из страны. Случай же с Моисеевым стал прологом целой серии ударов, которыми обменялись российская и корейская стороны. В ответ на высылку Чо Сон У из Сеула был выслан российский дипломат Олег Абрамкин. Тогда было предложено покинуть Россию еще семерым гражданам Южной Кореи, проживавшим в Москве и Владивостоке. Власти Южной Кореи в ответ промолчали, и история на этом была признана завершившейся.