На слово «поэт» в России отзываются именем «Пушкин». Вероятность иных ответов минимальна, но уж если кто-то захочет выказать оригинальность, то как пить дать вспомнит Лермонтова. Михаил Юрьевич, конечно, не «наше все», однако тоже персонаж примечательный. И, как говорится, дискуссионный. О чем живо свидетельствует тяжеленный (67 печатных листов!) том «Лермонтов: Pro et Contra. Личность и творчество Михаила Лермонтова в оценке русских мыслителей и писателей» (СПб., Издательство Русского Христианского гуманитарного института). Здесь собраны статьи более чем пятидесяти авторов, начиная с современников поэта и заканчивая современниками составителя (Владимир Маркович). Вот несколько суждений на пробу. «Надоел этот могучий дух! Воспевания о нем поэтов и мудрствования философов -- удивительно жалки и приторны. Что такое могучий дух? -- Это дикие движения дикой натуры человека, не вышедшего еще из состояния животного, в котором Я свирепствует необузданно. Могучий дух в медведе, барсе, василиске, Ваньке Каине, Картуше, Робеспьере, Пугачеве, в диком горце, в Александре Македонском, в Цесаре, Наполеоне -- один и тот же род: дикая, необузданная воля, естественная в звере, преступная в человеке, тем более преступная, чем он просвещеннее...» (Степан Бурачок, 1840). «Лермонтов, Демон, Печорин! Сколько чувства возбуждают эти слова в голубиных душах провинциальных барышень, сколько слез пролито по их поводу непорочными воспитанницами разных женских учебных заведений, сколько вздохов было обращено к луне мечтательными служителями Марса, львами губернских городов и помещичьих кружков! Много значения было в этих словах для всех этих лиц, составляющих то, что, по аналогии с другими государствами, можно было назвать российским образованным обществом

На слово «поэт» в России отзываются именем «Пушкин». Вероятность иных ответов минимальна, но уж если кто-то захочет выказать оригинальность, то как пить дать вспомнит Лермонтова. Михаил Юрьевич, конечно, не «наше все», однако тоже персонаж примечательный. И, как говорится, дискуссионный. О чем живо свидетельствует тяжеленный (67 печатных листов!) том «Лермонтов: Pro et Contra. Личность и творчество Михаила Лермонтова в оценке русских мыслителей и писателей» (СПб., Издательство Русского Христианского гуманитарного института). Здесь собраны статьи более чем пятидесяти авторов, начиная с современников поэта и заканчивая современниками составителя (Владимир Маркович). Вот несколько суждений на пробу. «Надоел этот могучий дух! Воспевания о нем поэтов и мудрствования философов -- удивительно жалки и приторны. Что такое могучий дух? -- Это дикие движения дикой натуры человека, не вышедшего еще из состояния животного, в котором Я свирепствует необузданно. Могучий дух в медведе, барсе, василиске, Ваньке Каине, Картуше, Робеспьере, Пугачеве, в диком горце, в Александре Македонском, в Цесаре, Наполеоне -- один и тот же род: дикая, необузданная воля, естественная в звере, преступная в человеке, тем более преступная, чем он просвещеннее...» (Степан Бурачок, 1840). «Лермонтов, Демон, Печорин! Сколько чувства возбуждают эти слова в голубиных душах провинциальных барышень, сколько слез пролито по их поводу непорочными воспитанницами разных женских учебных заведений, сколько вздохов было обращено к луне мечтательными служителями Марса, львами губернских городов и помещичьих кружков! Много значения было в этих словах для всех этих лиц, составляющих то, что, по аналогии с другими государствами, можно было назвать российским образованным обществом