Для всякой статусной бизнес-корпорации лучшим подарком ко дню рождения является широкий пиар-жест. Дюпон де Немур (Du Pont de Nemours) не исключение. Напомним историю. Двести лет назад молодой химик Элетер Дюпон эмигрировал в США, спасаясь от Французской революции. Там, в штате Делавер, он открыл пороховой завод. Его наследники стали пороховыми королями США, а производство превратилось в колоссальную технологическую корпорацию. «Дюпон» имеет давний бизнес в России -- от поставок пороха в Крымскую войну 1853--1856 гг. до регистрации в 1991 году дочернего предприятия «АО Дюпон Россия». В день своего 200-летия, 24 июня 2002 года, фирма пополнила собрание Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина двумя ценными ювелирными изделиями эпохи французского маньеризма, так называемыми лиможскими эмалями (выполненными в известном центре эмальерного дела -- Лиможе). Стоимость их приблизительно равна стоимости двух хороших натюрмортов голландской школы XVII века: не «Черный квадрат», конечно, но и не почеркушка какого-нибудь передвижника. Пластины в технике эмали куплены фирмой «Дюпон» у частного коллекционера. Церемония вручения экспонатов музею была весьма торжественной. С многочисленными гостями, трогательными речами, клятвами совместно строить будущее России и изысканным фуршетом, где технику выемчатой и перегородчатой эмалей сымитировали лучшие кондитеры Москвы, угощая гостей шоколадными пирожными, ювелирно инкрустированными брусникой, клубникой, ананасами, киви, ежевикой и малиной.

Подарок пополнил коллекцию французского искусства ГМИИ, в которой уже имеются около тридцати лиможских эмалей, самые ранние из них -- конца XII века. Две пластины датируются второй половиной XVI столетия, когда традиционная для Средних веков техника выемчатой эмали (стекловидная масса заполняет углубления, вырезанные в медной пластине) ушла в прошлое, уступив место эмали расписной -- живописи огнеупорными непрозрачными красками по эмалевому фону. Лиможские эмали для французов то же самое, что для русских ростовская финифть (эмаль конца XVII -- XVIII века из Ростова Великого). В обоих случаях зрелище получается преизрядное: сияние красок может сравниться лишь с горящим цветом церковных витражей. Кстати, ростовская финифть -- это в большинстве своем миниатюрные иконы, и лиможские эмали до XV века украшали алтари и реликварии. Так что цвет древних эмалей имел сакральное значение. В эпоху маньеризма, к которой относятся две подаренные пластины, сюжеты миниатюр заимствуются из античной, а не христианской истории. Первая их двух эмалей иллюстрирует эпизод Пунических войн -- сражение войска Сципиона Африканского с карфагенянами. Вторая написана на сюжет древнеримского автора II в. н.э. Юлия Гигина, пересказавшего в своих сочинениях миф о богине Диане и охотнике Орионе. «Диана и Орион» повторяет рисунок ученика Рафаэля Луки Пенни. «Битва» является попыткой воспроизвести в живописи пластику античных рельефов и оттого монохромна, выполнена в так называемой гризайльной технике. Считается, что пластины первоначально были деталями ларцов.

Подарок, сделанный «Дюпон» ГМИИ, по-своему остроумен. Он убеждает, что высокое искусство тоже может быть результатом высоких производственных технологий и что химики и лирики не так уж безнадежно далеки друг от друга. Каждая дюпоновская кастрюля «тефлон» с антипригарным покрытием отныне может сиять от счастья: позавчера нашли ее аристократических родственников в самом древнем Лиможе.