Когда мы слышим о борьбе жителей Южного Бутова за свои права, случайно узнаем, что кто-то отстаивает у себя в микрорайоне детскую площадку, защищает от точечной застройки деревья, предназначенные к вырубке, наше отношение к происходящему, мягко говоря, очень спокойное -- уж больно далеко все это от нас, даже если события разворачиваются в нашем собственном городе. Да и что это за события?

Но представим себе, что вдруг, о ужас, напротив нас стали возводить дом-монстр, он закрывает вид из окна, загораживает солнце, навеки окунает нас в каменный колодец. Или, например, рядом появляется молодежный клуб, и ночью его шумные посетители просто лишают нас сна. Теперь это уже настоящее событие, праздник, который, не дай бог, будет всегда с тобой. Мы раздражены, возмущены, что в нашем положении естественно. Не вполне естественно только то, что даже в таком положении мы, оказывается, очень редко способны, как это говорится, занять активную жизненную позицию. И не в том смысле, чтобы кулаком кому-то куда-то въехать, а в том, чтобы в этой ситуации повести себя как настоящие граждане.

Я вот попал в такую ситуацию и нахожусь в ней уже полгода.

Живу я в центре Москвы напротив невысокого серого ведомственного здания. В нем несколько лет назад появился обыкновенный ресторан, даже с неплохой кухней. И вдруг с прошлой весны наш жилой дом оказался почти в эпицентре неких событий. В уикенд, по ночам, жильцов стали будить истошные пьяные крики, а само серое здание постепенно начало покрываться ремонтными лесами, откуда днем и ночью, без выходных, стали доноситься тяжелые и громкие звуки строительных работ.

Оказалось, что вместо ресторана, работавшего до 24.00, теперь функционирует модный молодежный клуб с ночной программой. А здание будет достраиваться до 12 этажей, превращаясь в элитный гараж.

И тут мы поняли, что попали. Каждую пятницу и субботу, под вечер, молодежь, человек сорок-пятьдесят, приходящая в клуб на ночные дискотеки, собирается у нас во дворе или на освещенных площадках прямо у подъездов. Бывает, это действо продолжается всю ночь, понятное дело, не без драк, а судя по поведению некоторых, и не без определенного воздействия специфических препаратов. После этого каждое утро в выходные наши дворники убирают банки, бутылки и битое стекло, а мы, то есть особо сознательные жильцы, замазываем «наскальную живопись» разнообразного художественного и идейного направления, включая свастики.

Некоторые из нас, особо нервные, вызывали милицию. Какое это нынче трогательное занятие. Милый женский голос вежливо спрашивает вас в ночи: «Милиция, чем можем вам помочь?» «Девушка, я буду вам так признателен, если вы поможете мне заснуть». В результате милиция или не приезжает вовсе, или через час-полтора. На пару минут она отгоняет полуночников от дома, потом уезжает, после чего наши ночные гости тут же возвращаются.

Я ходил в клуб, разговаривал с директором -- респектабельно-спортивного вида молодым мужчиной. Он объяснил, что к ним ходят очень приличные ребята, а это шантрапа, которую они не пускают, но отвечать за их поведение вне клуба, естественно, не могут. Резонно. Но у нас встречный и тоже, нам кажется, резонный вопрос: «А кто же тогда будет отвечать за этих бедолаг в капюшонах и тренировочных штанах, что фейсом на контроле не вышли и что приехали сюда с окраин нашей столицы и не собираются до утра возвращаться домой?»

Отсутствие ответа на этот мелкий в мировом масштабе вопрос усугубляется тем, что наш «веселый» уикенд накладывается на непрекращающиеся, ежедневные, круглосуточные, к ночи, как назло, только усиливающиеся строительные работы. Милиция говорит: у генподрядчика есть разрешение мэрии на ночное строительство. У них даже не возникает сомнения, что и начальство может творить беззаконие. Ибо налицо нарушение положений закона «О соблюдении покоя граждан и тишины в ночное время в городе Москве». А закон сильнее распоряжения.

Конечно, нет худа без добра. На нашей беде стали зарабатывать фирмы, специализирующиеся на пластиковых окнах и остеклении лоджий и балконов.

Это, пожалуй, была единственная действенная реакция жильцов дома -- приспособиться, закрыться, отгородиться от внешних угроз. Самое печальное -- почти патологическая неспособность большинства людей к самоорганизации, к защите своего достоинства. Только возмущение при встречах друг с другом. Людям лень или боязно даже подписать письмо против явных безобразий. Многие просто ни во что не верят и не хотят тратить силы на бесполезные, по их мнению, шаги.

Могли ли мы раньше добиваться местной справедливости? Да, иногда. В 90-е годы -- с помощью бандитов. В советское время -- через райкомы партии. Сейчас, казалось бы, нам предлагают самый естественный, демократичный и цивилизованный путь -- через закон. Но мы им не пользуемся. Не верим. И опять же боимся. И знаем почему -- есть отрицательный опыт, когда и толку не будет, и силы и нервы потратишь немерено, а потом тебя еще и сделают крайним. А то еще и унизят, как будто милостыню пришел просить, как будто оторвал у людей время на свои пустяки.

Как персоны мы нон грата. Все вместе -- страна недограждан. Мы недееспособны даже у себя дома, а не то что на каком-нибудь федеральном уровне. Но вряд ли можно приобрести опыт гражданской самоорганизации, преодолеть комплекс непротивления чиновнику, превозмочь свои социальные страхи и боязни, не пройдя сквозь «бои местного значения».

...Сейчас, спустя полгода, мы смогли провести собрание жильцов, вызвали на него участкового, юриста и представителей нашей управляющей организации, договорились о совместных действиях, написали письмо, собрали подписи и отправили это письмо по инстанциям. Ждем-с...