Амстердамский фестиваль (IDFA) киносообщество определяет как «документальный Канн» -- это главное и самое масштабное событие мировой документалистики. Показать фильм в конкурсной программе IDFA не только престижно, но и продуктивно для последующей карьеры автора. Здесь, в Амстердаме, обозначаются новые тенденции, заключают договоры о прокате, находят сопродюсеров, продают и покупают идеи. И борются за мир во всем мире.

Одним из главных событий главного конкурса стал фильм «Космические туристы» швейцарца Кристиана Фрая. Об услугах, предоставляемых космодром Байконур мультимиллионерам, которые грезят о космических полетах, -- и благодаря российским инженерам и конструкторам, простым рабочим и ученым их мечта становится реальностью. Это очень многослойная киноповесть, в которой сплетаются интриги разного порядка. В центре повествования две тайны. Тайные мечты владетельных особ, исчерпавших все интересы на Земле. И тайна русского мастерового, умеющего подковать блоху, но пасующего перед побелкой хрущевской пятиэтажки. Режиссер снял магический экстерьер городка, где живут сотрудники космодрома (сколько сил и времени у него ушло на то, чтобы получить разрешение, он передает только пантомимой -- слов не хватает; однако получил). Дряхлеющие монументы советских космических побед -- скульптуры, барельефы, карусельки и горки на детских площадках -- смотрятся теперь удивительными памятниками стоицизму. Они будто останки другой цивилизации, посланники которой побывали в казахских степях и оставили здесь свой лагерь. Часть его потускнела и обрушилась, но там все еще живут потомки пришельцев. Другая часть функционирует и даже отправляет в «свой» космос новых «Жаков Паганелей». Сквозная линия фильма -- наблюдение за командой поисковиков, которые собирают в степи обломки ступеней корабля. Космический металлолом идет в том числе и на строительство степных хибарок. Так круг космической эпопеи замыкается: есть, оказывается, польза от межпланетных кочевников для кочевников земных.

Как и все европейское сообщество, фестиваль отпраздновал юбилей падения Берлинской стены, показав ретроспективу российских фильмов, которые приезжали в Амстердам в громокипящем 89-м. В конкурсе тоже была российская картина -- «Глубинка 35х45» Евгения Соломина, получившая уже призы на внутренних фестивалях.

Вот что интересно: практически все конкурсные фильмы фестиваля наделены, скажем так, романным дыханием и размахом независимо от темы и длительности. Хотя российскому зрителю, думаю, было бы любопытно узнать, что полтора или два часа сегодня вполне обычный формат для документального кино и что в европейских странах уже сложилась система его показа в кинотеатрах. А герои фильмов действительно самые неожиданные.

Так, главный персонаж австрийской картины «Пианиномания» (показан в программе «Хиты фестивалей» и пользуется большим успехом в кинопрокате) -- настройщик концертных роялей. Он работает в Вене и готовит инструменты для выдающихся современных пианистов. Что происходит в фильме? Настройщик и пианист обсуждают, достаточно ли открыта нота ля и то, как отражает потолок зала фортепианные звуки. Настройщик бегает по этажам между звукорежиссерами в студии и репетирующим пианистом. Выдумывает ватные тампончики, которые дадут «Стейнвею» ту мягкость звука, о которой грезит исполнитель. Он выглядит то безумным механиком, то средневековым чревовещателем. У него есть друзья, которые устраивают скетчи, пародирующие штампы классической музыки, и он придумывает для них трюк, в котором скрипка заменяет одну из ножек рояля. И клоуны-музыканты падают со стульев от хохота. Как и зрители. Он, безусловно, помешан на скрупулезности, но по ходу начинает казаться, что это Бастер Китон. Друзья Китона говорили: «...Никто так, как он, не умеет нежничать с механизмами». Режиссеры фильма Роберт Сибис и Лилиан Франк доверительно сообщили аудитории, что снимали фильм «не быстро -- около семи лет».

Несколько лет снималась и китайская картина «Последний поезд домой» (режиссер Ликсн Фан) -- главный приз фестиваля в разделе полнометражного документального кино. Жанр фильма отсылает к натуралистическим романам Золя -- это физиологически подробное наблюдение за жизнью рабочей семьи. Родители не выходят из стен швейной фабрики -- закуток для сна устроен прямо в цехе; дети живут с бабушкой в деревне, растут и взрослеют без мамы и папы. И трагическим образом никак не ценят жертвы, на которые пошли родители, чтобы их выкормить и дать им образование. Наоборот, считают себя брошенными сиротами. Мечты, уговоры, ругань, драки -- душераздирающие в простоте и откровении эпизоды. Сквозная линия фильма: новогодние перемещения семьи из города в деревню -- две тысячи километров. Каждая посадка в поезд представляет собой сцены гуманитарной катастрофы, однако по-настоящему разрушительным для семьи становится не мега-, а микропроблема -- отказ дочери учиться и обвинение родителей в том, что они бросили ее в раннем детстве. Замечу, что фильм, в котором зафиксированы частные эпизоды жизни людей, снят не в стиле «догмы» (который стал синонимом «близкой» съемки), а с полноценной экранной выразительностью. Война толпы на вокзале и сказочно прекрасные деревенские пейзажи магическим образом оказываются для жизни героев ненужной декорацией -- это то, чего они не замечают, мучаясь безысходностью своих судеб.

Любопытно, что «Лом и кандалы» (Южная Корея, режиссер Бонг-Нам Парк) -- фильм, названный лучшим в разделе кино средней длительности, -- отчасти вторит китайскому «Последнему поезду домой». Там действие происходит на самой большой в мире свалке кораблей. Труд тех, кто демонтирует суда, связан с ежеминутной смертельной опасностью. Однако перманентная авария, в которой герои существуют, оказывается пустяком в сравнении со слепотой и смертью новорожденного ребенка. Снова переворачивается концепция каждодневного ада. И снова частная история погружена в масштабную реальную декорацию, которой позавидовал бы режиссер, ставящий, скажем, Вагнера...

Еще один принципиальный фильм фестиваля, живописующий индустриальный ад, который обслуживается жизнью людей, -- «Google-дети» израильтянки Зиппи Франк. На этот раз в виде «молоха», «завода-чудовища» фигурирует палата рожениц в индийской клинике, где суррогатные матери вынашивают младенцев по заказам пользователей Интернета. Носителей яйцеклетки и спермы можно выбрать на сайте, процесс оплодотворения может быть произведен в зависимости от желания заказчика в Европе или в США, а выращивание -- в той самой индийской клинике. Режиссер исследовала всю цепочку: в фильме участвуют создатель сайта, хирург клиники, одна из доноров яйцеклеток, суррогатные матери и члены их семей. Самый завораживающий эпизод фильма: хлопоты по ремонту нового дома молодой американки, которая, родив двух детей, теперь своими яйцеклетками зарабатывает на покупку бытовой техники, но главное -- на свою истинную страсть, дорогое оружие. Грузчики затаскивают в квартиру новый домашний кинотеатр вместе с новыми винтовками, молодая мать радостно рассматривает приклады -- за кадром слышится всхлип малыша и голос: «Малышка, тебя видеокамера напугала?..» Конечно, винтовки ребенка не пугают. Полный перевертыш: все «добропорядочные» ценности поставлены с ног на голову, но в этом уже нет никакого хаоса, вызова, революции -- все легально, и мир продолжает существовать. Современной цивилизацией правят индустриальные «оборотни».

Как обычно, амстердамский фестиваль погрузил аудиторию в бездны размышлений, собрав при этом в кинотеатрах рекордное число зрителей -- почти 170 тыс. И в момент церемонии награждения победителей фестиваль открыл в Интернете телеканал, целиком посвященный документальному кино. «Далеко не все любители документалистики могут позволить себе приехать в Амстердам, да и далеко не все зрители знают, что они на самом деле любят документальное кино, поэтому мы считаем важным, чтобы часть наших программ, а также дискуссии, мастер-классы были доступны всем желающим через Интернет», -- сказала на закрытии фестиваля директор IDFA Алли Деркс, подчеркнув, что считает документалистику реальным инструментом сохранения равновесия в мире. Кстати, одним из центральных событий стал приезд на фестиваль иранского документалиста и журналиста Мазира Бахари, за чье освобождение из иранских застенков фестиваль развернул и вел многомесячную кампанию.