Избрание Хамида Карзая на ближайшие полтора года главой постталибского Афганистана дало старт широкой кампании по реанимации известного с начала 90-х годов проекта трансафганского газопровода из Туркмении в Южную Азию. Три главных участника проекта -- Туркмения, Афганистан и Пакистан -- уже подписали на высшем уровне 30 мая в Исламабаде соглашение в поддержку строительства трубопровода. Нынешний этап там получил название «пред-ТЭО», сейчас стороны озабочены необходимостью обосновать экономическую целесообразность грандиозной задумки. В случае ее осуществления Туркмения сможет выйти на мировые рынки газа, минуя Россию, и экспортировать от 15 млрд до 30 млрд кубометров топлива ежегодно. Труба протяженностью 1460 км может начаться в районе Давлетабада на юго-востоке Туркмении, пройти через афганский Кандагар и достичь пакистанского города Мултан. Там труба может быть удлинена еще на 650 км в сторону Индии.

Первые оценки стоимости проекта выглядят хоть и внушительно, но вполне реально -- 2 млрд долл. до Пакистана и еще 600 млн долл. на индийскую ветку, хотя они были сделаны чуть ли не десять лет назад американской компанией Unocal, возглавлявшей тогда консорциум Centgas («Центральноазиатский газопровод»). Ныне эти суммы, вероятнее всего, будут выглядеть еще более солидно. Но даже без учета временного фактора проблема сегодня состоит только в одном -- где найти эти деньги и кто возьмется за строительство. Пока желающих рисковать -- тратить и строить -- нет, и основные усилия главные «интересанты» вкладывают в пропагандистское обеспечение мероприятия.

В конце прошлой недели в телефонном разговоре с президентом России Владимиром Путиным туркменский президент Сапармурат Ниязов в очередной раз пригласил участвовать в проекте российские компании. О более конкретных планах сотрудничества с Россией, видимо, речи не шло. Задача у Туркменбаши была иной: объяснить Путину, что южные маршруты экспорта туркменского газа (30 млрд кубометров) ничуть не ущемляют интересов Москвы и у Ашхабада хватит сырья на транспортировку его как в Россию, так и через российскую территорию в Европу в объеме 50 млрд кубометров.

Владимир Путин, как утверждают туркменские источники, пока никак не проявил своей заинтересованности в трансафганском альянсе. Может быть, потому, что Туркменбаши забыл сообщить ему одну пикантную формальность: исламабадское соглашение трех лидеров было совершено на четырех языках -- на туркменском, дари (для афганцев), английском (для пакистанцев) и для кого-то на русском... Но, кажется, более серьезной причиной, объясняющей сдержанную российскую реакцию на туркменское предложение, является отсутствие основного «локомотива», который повел бы за собой проект. В Ашхабаде по этому поводу вспоминают только обещания войти в число спонсорской группы президента Всемирного банка Джеймса Вулфенсона и руководства Азиатского банка.

Однако ни одна их этих структур не способна взять на себя политические риски возведения трансафганской трубы даже после исчезновения с афганской сцены неуправляемых талибов, приход которых к власти в Кабуле и заставил свернуть грандиозные туркменские планы. Ветеран этого проекта, Unocal, не планирует к нему возвращаться, поскольку после выхода из консорциума Centgas ее капиталы были вложены в других частях мира, например в Юго-Восточной Азии. Интернетовский сайт EurasiaNet.org приводит слова представителя Unocal Терри Ковингтона, сказанные им по поводу былого сотрудничества с Туркменией и Афганистаном: «Мы не принимаем решений, основанных на снимках местных достопримечательностей. Есть несколько условий, при выполнении которых мы идем на инвестиции, -- признанное международным сообществом правительство, мир и стабильность и соблюдение стандартов общественной жизни».

EurasiaNet цитирует также директора бюро по делам СНГ, России и стран Среднего Востока при министерстве энергетики США Леонарда Коберна: «Новых интересных проектов в этом районе в настоящий момент нет, ExxonMobil уходит из Туркмении, они ничего не нашли и поняли, что не смогут работать в этой стране, ChevronTexaco не занимается Туркменией, поскольку начал серьезные проекты в Азербайджане и Пакистане».

У г-на Путина же, неплохо осведомленного о последних туркмено-афгано-пакистанских инициативах, есть своя «газовая повестка дня». Известна она под названием «газовый альянс» в составе России, Казахстана, Узбекистана и Туркмении. На саммите СНГ в казахстанском Чимбулаке в марте было даже подписано соглашение четырех президентов о намерении создать такой альянс, который позволил бы странам, добывающим и транспортирующим газ внутри СНГ, выработать согласованный подход, чтобы выступать единым фронтом на мировом энергетическом рынке. Но уже спустя пару месяцев Туркменбаши отказался от участия в альянсе. «Мы пойдем на рынки своим путем» -- так вполне по-ленински можно было интерпретировать амбиции «вождя всех туркмен».

Однако работу «по альянсу» это не остановило. Россия и Казахстан уже договорились о создании совместного предприятия для транспортировки казахстанского газа через российскую территорию. А на днях Москва добилась впечатляющего соглашения с Киевом о создании на паритетных началах консорциума для эксплуатации трубы с российским газом через Украину в Европу. С Германией достигнута договоренность о привлечении в консорциум в будущем и немецких потребителей газа. Обо всем этом и рассказал по телефону Владимир Путин Сапармурату Туркменбаши. Если на ашхабадском конце провода адекватно оценили эту информацию, то восприняли бы ее в качестве еще одного приглашения: торопитесь, мол, вступать в евроазиатский альянс, тогда и газопроводы ваши, старые, изношенные, в советские времена пропускавшие ежегодно до 80 млрд кубов, будут реконструированы, и те 50 млрд кубометров газа, что готовы продавать в Россию и Европу, могут быть действительно востребованы.

Сегодня же Россия готова закупать не больше 2 млрд кубометров туркменского газа, поскольку из тех 45--46 млрд, что в состоянии пропускать действующая труба, 34 млрд законтрактованы Украиной, а 10 млрд -- «Итерой». И это не зависит от действительно реальных планов наращивать добычу туркменского газа до 80 млрд кубометров в год.