Выставки на темы, касательные давних историй бытования пластических искусств в театре, чем-то напоминают разглядывание крошечных макетиков с декорациями тех спектаклей, что уже никогда не посмотришь и мнение о которых не сформируешь. Вот и открывшаяся в ГТГ на Крымском валу экспозиция «Видение танца» (к 100-летию дягилевских балетов в Париже) смоделирована по некоему «атмосферическому принципу». Магия театра вообще -- главный герой, все остальное отдано воображению и впечатлительности зрителя. Архитектоника выставочного зала выстроена по принципу отворотов театральных кулис. Вот стенд с серовской Идой Рубинштейн, он повернут в сторону фотоизображения ларионовского занавеса к балету «Русские сказки». На фоне занавеса Валентина Серова к «Шехерезаде» экспонируются яркие фантастические костюмы Льва Бакста, чудом сохранившиеся в Монако, где 18 лет находилась репетиционная база дягилевской труппы. Много благородно выцветших, напоминающих старинные гравюры фотографий, запечатлевших великих артистов (Анну Павлову, Тамару Карсавину, Вацлава Нижинского, Леонида Мясина, Сержа Лифаря) в великих ролях. И драгоценным обрамлением этой драгоценной эфемерности служат как раз выставленные по периметру зала крохотные модельки сценических коробок легендарных спектаклей дягилевских балетов. Модельки тоже хранятся в Новом национальном музее Монако, изготовлены в 1920--1930-е годы Джорджем Рейнхардом.

Конечно, визуальное представление театральной истории получилось великолепное. Конечно, огромный труд проделан сотрудниками фонда «Екатерина», в очередной раз подтвердившими умение плодотворно сотрудничать с культурными фондами Княжества Монако (первый опыт -- организованная в 2004 году в Монако, затем переехавшая в Россию выставка "Художники "Бубнового валета"). Без сомнения, много раритетов, в том числе из хранящегося в ГТГ огромного фонда Ларионова--Гончаровой, из частных собраний, из различных театральных музеев России и мира. Среди 500 экспонатов генералом выбран фрескового размаха (10х10 метров) занавес к балету «Голубой экспресс» на музыку Дариуса Мийо, подписанный в 1924 году Пабло Пикассо и привезенный ныне из коллекции лондонского Музея Виктории и Альберта.

Все прекрасно. Однако в этом царстве артефактов сценической эфемерности как-то вдруг рассеиваются понятия о реальной истории дягилевского театра, о его эволюции, об отмеченной первой мировой войной радикальной смене эстетических предпочтений, в ходе которой даже на уровне сценографии Бакст и Бенуа уступили место Дерену, Браку, Сюрважу, Габо, тому же Пикассо... В нарочито сотворенном наподобие грезы экспозиционном пространстве незаметно нивелируются очевидные отличия разных пластических фактур. И Бенуа со своими ряжеными из «Петрушки», и Бакст со своими восточными чудовищами из «Синего бога» отлично себе вплетаются в общий хоровод с персонажами Гончаровой, Ларионова... Вполне возможно, что мистификация в случае с постлюдией великой дягилевской легенды, что называется, задана правилами игры. Ведь мы вроде как отмечаем 100-летие балетных сезонов. При этом первой, 1908 года, постановкой дягилевской антрепризы была показанная в Париже опера Мусоргского «Борис Годунов» с Шаляпиным в главной роли. И свидетельства о ней (включая знаменитую картину Александра Головина с Федором Шаляпиным в роли царя Бориса) мы тоже видим на «танцевальной» экспозиции.

Тем пытливым зрителям, кому пребывание в волшебных грезах в конце концов наскучит, рекомендуется отлично изданный каталог. Известные специалисты и знатоки Джон Боулт, Зельфира Трегулова, Натали Ростичер Джордано, Вадим Гаевский подробнейшим образом, захватывающе интересно рассказывают ту самую историческую канву дягилевских балетов, что на экспозиции намечена лишь пунктиром.