9 ноября будет отмечаться 20-летие падения Берлинской стены, разделявшей две Германии (социалистическую и капиталистическую) и простоявшей до этого 28 лет. Она представляла собой бетонный комплекс длиной 106 км и высотой в среднем 3,6 м. В ноябре 1989 года правительство Германской Демократической Республики (ГДР) сняло ограничения на сообщение с Западным Берлином. Полностью пограничный контроль был снят в июле 1990 года, а еще через три месяца Германия объединилась.

Один из главных участников тех событий -- бывший грузинский президент 81-летний Эдуард ШЕВАРДНАДЗЕ, занимавший тогда пост министра иностранных дел СССР. Сейчас Эдуард Амвросиевич работает над мемуарами в Крцанисской правительственной резиденции в Тбилиси, в которой проживает после добровольной отставки с поста руководителя Грузии в 2003 году. На рабочем столе под лампой с зеленым абажуром -- кипы бумаг и документов. А также заявки на интервью от ведущих мировых СМИ, пишущих про события тех переломных лет. Неподалеку картина, на которой вместе с хозяином дома изображена его ушедшая из жизни пять лет назад жена Нанули. В книжном шкафу Библия соседствует с осколком Берлинской стены. В этом кабинете, в окружении фотографий Шеварднадзе с бывшими президентами США и Франции - Джорджем Бушем-старшим и Франсуа Миттераном, а также другими известными политиками, и состоялось его интервью с корреспондентом «Времени новостей».

-- 9 ноября 1989 года начался постепенный демонтаж Берлинской стены, который в итоге привел в октябре 1990 года к объединению Германии. Что вам вспоминается из событий тех лет?

-- В начале ноября 1989 года из посольства СССР в Германии приходили тревожные сообщения о настроениях в советском воинском контингенте в этой стране, насчитывавшем до полумиллиона военных. Узнав о таких волнениях, мы с Горбачевым обсудили ситуацию и договорились не допустить вмешательства наших войск. Ведь это могло привести к новой мировой войне! Поэтому мы с Михаилом Сергеевичем вскоре появились там, в Берлине, и Горбачев как верховный главнокомандующий приказал не вмешиваться. Если бы мы не полетели, армия могла вмешаться.

-- Вы храните подаренный немцами осколок Берлинской стены с надписью «Данке, Эдвард» («Спасибо, Эдуард»). Какие чувства вы испытывали при падении стены?

-- Я тогда не думал, что это конец социалистической системы. Распад Советского Союза произошел из-за непримиримости Горбачева и президента России Бориса Ельцина. Сколько ни пытались их примирить, ничего не получалось. А в германском вопросе для меня не было неожиданностей. Морально я был готов к такому развитию событий, я чувствовал, что по велению времени это произойдет.

-- Как принимались судьбоносные решения по Германии?

-- Решение об объединении было принято в феврале 1990 года, в Канаде, в Оттаве, на конференции по «Открытому небу» министров иностранных дел НАТО и Варшавского договора. После завершения этой встречи госсекретарь США Джеймс Бейкер отдельно спросил меня, не считаю ли, что пришло время подумать об объединении Германии. Я ответил, что давно думаю об этом, но решение в нашей стране по этому поводу пока не принималось. В свою очередь я спросил, как отнесется к этому предложению министр иностранных дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер, и Бейкер заверил меня, что тот не против.

-- А были противники?

-- Такие страны, как Великобритания и Франция, но Бейкер пообещал убедить их. Бейкер сказал, что главное -- позиция Михаила Горбачева. Я немедленно позвонил Горбачеву. До того момента мы с ним не обсуждали вариант объединения Германии, и он сам тоже напрямую не отвечал на вопросы об этом. На этот раз Горбачев помолчал минуты две, а потом сказал мне, что рано или поздно этот вопрос предстоит решать, и раз его подняли министры иностранных дел, мы можем дать согласие. Тогда же было принято решение создать комиссию «два плюс четыре» по этому вопросу -- из ФРГ, ГДР, СССР, Франции, Великобритании, США.

-- Какие вопросы были наиболее трудными для решения?

-- Были сложности с тогдашним лидером ГДР Эрихом Хонеккером, он не признавал перестройки, обижался на Горбачева и был против перемен. Но настроения народа Германии были «за». Также много обсуждали вопросы членства Германии в НАТО и численности ее армии. Но в итоге мы нашли компромисс. Мы согласились на сохранение членства Германии (после ее объединения. -- Ред.) в НАТО, а немцы взяли обязательство, что их вооруженные силы не будут превышать 370 тыс. человек. В советском руководстве тоже многие были против объединения Германии. Говорили, как мы можем потерять Германию, ведь 20 млн советских людей погибли в войне. (По последним данным, число погибших во второй мировой войне советских граждан превышает 26 млн человек. -- Ред.) Но со временем сторонников объединения в итоге стало большинство.

-- Ваш преемник на посту президента Грузии Михаил Саакашвили говорит, что сейчас в Абхазии и Южной Осетии Россия строит новую Берлинскую стену. Вы разделяете такой подход?

-- Это не совсем верные параллели. Тогда стена разделяла всю Европу, весь мир. По трудности решения эти проблемы можно сравнить, но не по масштабам.

-- А как вы считаете, возможна ли сегодня новая «холодная война»?

-- Я не мог бы ее прогнозировать в ближайшем будущем. Но я хочу привлечь внимание к Китаю. Китайцы в свое время говорили мне, претендуя на 400 кв. км советской территории, что их терпение не ограничено временем.

-- А вопрос американской системы противоракетной обороны (ПРО)?

-- Решение американского президента не размещать ПРО в Чехии и Польше -- мудрое. Я думаю, американцы могут вообще выступить инициаторами уничтожения ядерного оружия

-- Каковы перспективы улучшения отношений России и Грузии?

-- Трудно сейчас говорить об этом. В прошлом году обе страны провинились. Грузии не надо было вводить войска в Южную Осетию. А русские допустили грубую ошибку, признав независимость Абхазии и Южной Осетии. Они создали прецедент, неприемлемый для них самих. Теперь о независимости могут думать Чечня, Ингушетия, Дагестан, Татарстан.

-- Вы примете участие в мероприятиях по случаю годовщины падения Берлинской стены?

-- Я надеюсь поехать в Берлин в будущем году, когда будут отмечать 20-летие объединения Германии. Если позволит здоровье.

-- 21 декабря исполняется 130 лет со дня рождения Сталина. Следует ли, на ваш взгляд, отмечать эту круглую дату?

-- Официально -- нет, а кто помнит и уважает, сам отметит. Вы еще молодой, я-то уже не доживу до 2079 года, когда 200-летие отметят официально (с улыбкой).