Выставка «Советско-китайские отношения в 1949--1955 годах (к 60-летию провозглашения Китайской Народной Республики)» в зале федеральных архивов имеет все внешние признаки юбилейной, даже «паркетной». Прелесть же архивных документов в том, что они сообщают о своей эпохе очень много -- и хорошего, и разного.

Вероятно, «паркет» в намерения авторов не входил. Просто не существует иных документов об отношениях двух держав, кроме официальных, протокольных, дипломатически выверенных. Плюс материалы об экономическом сотрудничестве -- тоже сплошной официоз да перечни поставляемых товаров. Соорудить из этого живую экспозицию, да еще намекающую на до поры скрытые проблемы «дружбы навек», -- задача небанальная.

Открывает выставку впечатляющая военная карта Китая (по состоянию на 14 октября 1949 года) с пометами, сделанными Сталиным. Провозглашение Китайской Народной Республики, незамедлительный обмен послами. Верительная грамота советского представителя в Китае подписана 3 октября; китайского в СССР -- 20 октября. В витрине документы разложены строго симметрично, столь же симметричны парадные фотографии обоих мероприятий. Симметричность акцентируется так усиленно, что зритель догадывается: были тут немалые проблемы.

Изобразительным фоном служат плакаты, советские и китайские. Советские хорошо известны, китайские очень похожи: «Решительно подавить контрреволюцию и защитить производство», «Миролюбивые силы бьют по поджигателям войны»... От советских отличаются разве что иероглифическими подписями и, пожалуй, чуть более экспрессивным выражением лиц. Через несколько лет в СССР строгий сталинский стиль плаката сменился более вольным хрущевским. Не берусь судить, совершал ли сходную эволюцию весь китайский плакат, но представленный на выставке образчик о том свидетельствует. В рисунке детей с голубями отчетливы отсылки к традиционной графике и затейливый текст: «Дует восточный ветер. Успокаивает людей. Нам не нужны бомбы, нам нужен мир». Схожи и официальные сувениры -- блюда, вазы, черно-белые портреты Сталина и Мао на шелке, палехские шкатулки с росписями на тему советско-китайской дружбы.

Сразу после провозглашения КНР Мао Цзэдун приехал в СССР, где пробыл с декабря 1949 года до середины февраля 1950-го. На выставке представлена серия тогдашних фотопортретов Мао. Он улыбается, смеется; крупный план, разные ракурсы. Замечу, ни на одном снимке лицо не вызывает симпатии. Занятны документы о том, как был организован визит и что китайскому лидеру показывали. Москва день за днем: возложение венка к могиле Ленина (так в документе, речь идет о Мавзолее), посещения завода «Серп и Молот», Музея Советской армии, выставки подарков Сталину, кондитерской фабрики «Красный Октябрь», сельскохозяйственной академии имени Лысенко, завода имени Сталина, Трехгорной мануфактуры, осмотр московского метро. Каждый вечер -- театр. Ну и обеды, ужины, встречи. Обратно в Китай Мао возвращался поездом. Уже в дороге выразил желание осмотреть по одному предприятию в Свердловске, Омске, Новосибирске и Красноярске (остановка в каждом городе на три часа). Об изменении программы по правительственной ВЧ-связи запросили Москву. Москва не возражала. В Свердловске высокому гостю показали Уралмашзавод и геологический музей, в Омске -- завод авиапрома, в Красноярске -- комбайновый завод, в Иркутске -- чаеразвесочную фабрику и дворец пионеров, в Чите -- школу, дом офицеров, избирательный участок. Города эти изобиловали секретными военными производствами, может, их-то и мечтал увидеть вождь КНР, да не показали. Зато есть очаровательная фотография: Мао на молочной ферме колхоза «Луч» Красногорского района Московской области.

В витринах рассекреченные протоколы политбюро ЦК за декабрь 1949 -- февраль 1950-го: «Признать целесообразным посоветовать правительству Китайской Народной Республики сообщить председателю Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, Генеральному секретарю ООН и членам Совета Безопасности ООН, что оставление представителя гоминдановской группы в Совете Безопасности ООН Центральное народное правительство Китайской Народной Республики считает незаконным и настаивает на его исключении из Совета Безопасности». Совет подан в предельно вежливой форме, но все же это совет «старшего брата». Незадолго до того в тех же протоколах зафиксировано решение о поставке в КНР тысячи тонн авиационного горючего.

СССР предлагал широкую помощь: строительство заводов, поставки промышленного сырья и оборудования, обучение китайских студентов в наших вузах, советские специалисты в Китае. Спектр профессий и отраслей самый обширный. Советский преподаватель рассказывает китайским врачам об учении физиолога Павлова (фотография). Стены выставки украшает коллекция знамен, красных с вышитыми гладью желто-золотыми надписями, местами с погрешностями в русском языке: такими подарками китайские товарищи благодарили советских инструкторов.

Китай поставлял овощи, фрукты, семена китайских культур. На уровне межгосударственных договоренностей, наверное, планировалось соблюдение баланса, но документы наводят на мысль, что поставки из СССР в Китай тогда превалировали. Зато Китай снабжал Советский Союз каучуком, причем не только своим, но и организовывал закупки в третьих странах.

Более или менее равноправно выглядит только культурное сотрудничество. Туда -- советский балет, оттуда -- китайский цирк. Наши артисты на гастролях в Пекине. Режиссер Герасимов ставит в Москве китайские пьесы. Но и тут не без неприятных нюансов. На московской сцене шел балет «Красный мак», балет про социальное неравенство, интернациональную солидарность трудящихся и китайскую танцовщицу, увлекшуюся благородным капитаном советского корабля. Сочинен он был еще в 1927 году, а в 1949-м очень кстати появилась новая редакция. Казалось бы, чего лучше? Однако гостивший в СССР китайский поэт Эми Сяо отметил в балете неприятные с китайской точки зрения моменты. Фактические ошибки: на сцене имеется мужчина с косичкой, а косички запретили еще в 1912 году; главная героиня -- танцовщица, а в Китае традиционно все танцовщицы -- проститутки, «даже смерть танцовщицы не устраняет нашего отрицательного отношения к тому факту, что главный персонаж балета представлен проституткой»; наконец, «Эми Сяо считает, что следует изменить само название балета, учитывая ненависть китайцев к маку как к сырью, из которого производится опиум». Лучше бы назвать любым другим цветком, например «Красной розой». А советские-то деятели полагали, что мак -- китайский национальный символ. Промашка вышла.

Эту историю можно счесть забавным казусом в межгосударственных отношениях. Но дело серьезнее. И документы, какими бы официозными ни были, к тому ведут, и хронологический отрезок вопиет: «дружбы навек» хватило до 1955 года. Понятно, что дальше был XX съезд, разоблачение культа личности, бестактные жесты Хрущева, коммунистический консерватизм Мао. Все так, но понятно и другое, не столь громко высказываемое, но более фундаментальное. Долго ли огромная страна с великой древней культурой, пусть и страдающая от междоусобицы и промышленной отсталости, пусть с руководством, норовящим отменить тысячелетнюю культуру, -- долго ли великая держава согласится терпеть покровительство и снисходительную «братскую помощь» другой великой державы? Ответ -- даты в названии выставки.