Стремительное сближение России и НАТО за последнее время уже не раз объявляли историческим. На фоне оптимистических прогнозов развития отношений некоторым диссонансом звучит дискуссия, развернувшаяся в Осло. Там тоже, естественно, приветствуют прогресс в отношениях, но обращают внимание на то, что Норвегия -- единственная страна НАТО, которая по-прежнему имеет с Россией неурегулированные проблемы. Речь идет о разделе акватории Баренцева моря, а именно тех ее участков, которые богаты биоресурсами и углеводородами. Корреспондент газеты «Время новостей» Петр РОСИЧ встретился с вице-адмиралом Бьернаром КИБСГОРДОМ, в прошлом -- главкомом Южной Норвегии и командующим объединенными силами НАТО в Северной Европе. С 1996 года он -- главный консультант исследовательского центра «Европа», который занимается проблемами геостратегической роли Норвегии и ее безопасности в качестве важного производителя энергоносителей.

-- В территориальном споре Осло и Москвы речь фактически идет о том, кто должен распоряжаться богатейшими природными ресурсами. А это вопрос национальных интересов и военной стабильности...

-- Роль энергоносителей в геополитической игре трудно переоценить. В сущности, именно обеспеченность энергией является движущей силой в разработке стратегических концепций. Конечно, проблема энергоресурсов может привести к конфликтной ситуации, но ее очаг все еще располагается на Ближнем Востоке. Возможны две причины -- резкий рост потребности в энергоносителях и бойкот государствами Персидского залива международных договоренностей по контрактам.

-- Кстати, как будет вести себя НАТО в этом случае?

-- Параграфы 5 и 6 Вашингтонского договора предусматривают ответные меры в случае нападения на одного из членов Альянса. Но ведь угрозу для безопасности и стабильности членов НАТО могут представлять наряду с терроризмом, саботажем, оргпреступностью и нарушения потока жизненно-важных ресурсов, то есть энергоносителей. Меры по их предотвращению и восстановлению нормальных функций предусмотрены параграфом 4, вплоть до объединения усилий по ликвидации рисков.

-- Может ли спор вокруг природных ресурсов на Севере привести к серьезному внешнеполитическому конфликту?

-- Арктические широты в Европе -- это, с одной стороны, кладовые энергоносителей, с другой -- склады вооружения двух военных структур. Вопрос в том, что произойдет с ядерным оружием Москвы в результате договоренности Путин--Буш. Где будет размещаться его стратегическая составная -- на море, суше или в воздухе? После потери черноморских баз и упадка Тихоокеанского флота Северный флот России -- это концентрация ее военно-морских сил. Если Москва увеличит свой ядерный потенциал на море в Арктике, то это воспримут как знак опасности на подводном флоте Великобритании, США и Франции. Россия и Норвегия пока открыто не конкурируют в качестве производителей энергоносителей, но что будет дальше, пока сказать трудно. Север будет играть важную роль при транзите газа в Европу. Разработка нефтяных месторождений в арктических водах России и ее транспортировка могут серьезно нарушить экологию региона. Кроме того, в результате транспортировки жидких углеводородов усилится давление на норвежское побережье. Особенно, если вновь заработает Северный морской путь. Ледовая обстановка в Арктике улучшилась, и Россия, рассчитывая на доходы, жаждет возобновления там судоходства, открытого для всех.

-- Нельзя похвастаться успехами в процессе урегулирования споров в акватории Баренцева моря.

-- Да, переговоры Москвы и Осло по Баренцеву морю идут уже около трех десятилетий, но существенных сдвигов нет ни в отношении границы на поверхности, ни в отношении дна Северного Ледовитого океана. Возможно, придется обращаться в международный суд в Гааге. Опасность обострения ситуации здесь напрямую связана с геологией пространства под дном океана. Представьте себе, что нефтеносное поле тянется на сотню километров, заходя на участки предполагаемых национальных территорий. Когда нет четкого разграничения, легко возникают трения. К примеру, в Северном море водные границы были оговорены до открытия нефти. Там, на месторождении FRI66, которое находится и в британском, и норвежском секторах, добыча углеводородов ведется совместно и, собственно, делится. В Баренцевом море и Ледовитом океане ситуация более сложная. Российская сторона без огласки сделала ряд открытий залежей углеводородов и уже начала их разработку. Отдельный вопрос -- рыба. Шпицберген и его экономическая зона -- это территория Норвегии. Мы арестовываем там не только российские траулеры, нарушающие наше законодательство, но и суда других стран. Но только российские капитаны отказываются подписывать протоколы инспекционного досмотра. А вообще, на рыбу в арктических широтах заглядываются многие страны, в том числе и члены ЕС. Есть зона, где границы четко не оговорены. То есть ничейная акватория, богатая промысловыми породами. До сих пор Норвегия и Россия совместными усилиями «выкуривали» чужаков оттуда. Так что у нас есть и опыт плодотворного сотрудничества.