Человек несовершенен, и вообще все мы разные. Эта прописная истина не кажется такой уж простой, когда видишь фотографии инвалидов на выставке «Снимки, которых нам не хватало» из Музея гигиены в Дрездене. Выставка может шокировать. Но фотографии людей с самыми разнообразными физическими недостатками апеллируют не только к чувству, но и в не меньшей степени к разуму. Разные фотографы, известные и не очень, отстаивают естественное для обоих участников процесса, фотографа и модели, право на индивидуальность. Право быть собой и право видеть личность в другом. Инвалиды, или, как теперь принято говорить, люди с ограниченными возможностями, снимаются так же охотно, как и все другие. Они не стыдятся себя. Один из самых известных фотографов моды Ник Найт работает с инвалидами так, как привык работать с моделями: что-то демонстрирует, выставляет напоказ, что-то прячет. Красивая женщина без руки -- в конце концов, Венера Милосская тоже безрукая, и это никому не мешает любоваться ею. Модель на протезах -- странная и прекрасная кукла. Великолепный торс танцовщика, опирающегося на руки, -- ног у него нет. Как в любой съемке моды, утрируются достоинства. Физические недостатки скрываются или подчеркиваются не более и не менее, чем это делается при съемке других моделей, даже с приставкой супер. Рассо Бруккерт сам пользуется коляской, и его фотографии более радикальны в признании своеобразной красоты людей с физическими недостатками. Он просто воспринимает эти особенности не как недостатки, а как достоинства своих обнаженных моделей. Уверенность в себе и своеобразный шик персонажей на фотографиях Даниэля Йозефсона, их смелость и умение любить свое тело таким, какое есть, может кого-то оттолкнуть, но в то же время и вызывает уважение.

Многие фотографии противопоставляют и объединяют миры -- стандартных и нестандартных по своим возможностям людей. Счастливая семья с ребенком-дауном («Отпуск» Андре Риваля), «Поездка к морю» дома инвалидов (Олаф Шлете), больные и нормальные дети, играющие вместе (Олаф Мартенс и Фальк Шультце-Мотель), -- разные эпизоды одной повести о необходимости и возможности совместного существования. Догадываясь о том, что люди разные, мы тем не менее все время подразумеваем их одинаковость. С точки зрения инвалида, одинаковые -- это когда все люди -- инвалиды. Например, в колясках. Такой мир конструирует Михаэль Баузе: контора, телестудия, разгон демонстрации, церковь -- мир, где живут одни колясочники. Остальным места нет. Дискриминация наоборот. Утопия.

Но существует в нашей жизни и настоящая повседневная дискриминация. Жестокая реальность, к примеру, безжалостно корректирует благородные помыслы устроителей. Узкая крутая лестница на третий этаж Дома фотографии не оставляет инвалидам никаких шансов увидеть выставку, которая, возможно, им нужнее, чем всем остальным. Музей ждет реконструкции, и, возможно, в ее шикарном проекте предусмотрены такие привычные в цивилизованном мире мелочи, как лифты, пандусы, отсутствие порогов между залами... Сегодня же ни в один московский музей человек в коляске попасть не может, если его не перенести на руках. В питерских музеях, кстати, лифты и пандусы существуют даже в Эрмитаже и Русском музее, хотя в дворцовые помещения встраивать их было несравнимо сложнее. Относительно современные здания московских музеев строились, очевидно, для людей абсолютно здоровых. Даже первая ласточка -- новый пандус в помещении Третьяковской галереи на Крымском валу дает возможность человеку с физическими недостатками попасть только на первый этаж -- дальше его не пропустят лестница и узкие двери лифта. Не только наши музеи -- библиотеки, например, тоже недоступная роскошь для инвалидов. Для сравнения -- любопытный факт. На крышу знаменитого здания Музея Гуггенхайма в Нью-Йорке коляска не пройдет, так как дверь очень узка. А расширять проем нельзя -- памятник архитектуры. И вот, поскольку проход для инвалидов на крышу организовать нельзя, туда не пускают и остальных. Таковы правила: никакой дискриминации. Если бы такие правила ввели в России, мы лишились бы враз почти всех музеев, библиотек и прочих мест культурного досуга.