О некоторых особенностях музейной экономики в интервью «Времени новостей» рассказывает директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.



-- Какую долю в общем объеме финансирования Государственного Эрмитажа составляют внебюджетные доходы? Каким, на ваш взгляд, должно быть оптимальное соотношение между бюджетным финансированием и собственными заработками федерального музея?

-- В последние годы соотношение бюджетных и собственных средств музея составляло около 70 и 30% (хотя в некоторые особенно трудные для федерального бюджета годы доля наших заработков достигала и 40--50%). Сейчас в консолидированном бюджете Государственного Эрмитажа мы стали учитывать инвестиции и капвложения, поэтому удельный вес внебюджетных средств оказывается меньше. По итогам 2008 года они составили 21,4%. На мой взгляд, для музеев такого уровня, как Государственный Эрмитаж, оптимальная доля зарабатываемых денег -- 20--30%.

Эта часть музейного бюджета чрезвычайно важна -- она является основой нашей свободы и автономии. Нам необходима возможность самостоятельно принимать оперативные решения, когда, к примеру, требуется быстро перекинуть деньги с капремонта на покупку оборудования или направить дополнительные средства на интересный и своевременный выставочный проект или увеличение издательской программы. Конечно, должен быть контроль за расходованием этих средств и строгая финансовая дисциплина. Однако если государство сделает внебюджетные доходы статьей своих расходов и будет платить нам из тех денег, которые мы зарабатываем или замещать ими государственное финансирование, то это будет огромной ошибкой, губительной для музеев.

Другая опасная крайность -- превращение музеев, являющихся по своей сущности исключительно некоммерческими организациями, в коммерческие структуры, для которых получение доходов, прибыли станет главной задачей. Последствия такой коммерциализации для музейной отрасли и в целом сферы культуры будут ужасны!

Замечу, музейная экономика Государственного Эрмитажа необходима для выполнения нашей внушительной социальной программы. Именно внебюджетные доходы покрывают затраты на бесплатное посещение музея детьми, студентами, пенсионерами, другими категориями российских граждан, на предоставление различных льгот. Государственная система монетизации льгот для музеев отсутствует, мы не получаем никаких компенсаций. Порядок компенсации бесплатных билетов установлен только для Героев России, но он настолько забюрократизирован, что на практике не работает.

-- Что приносит Эрмитажу основные доходы?

-- В принципе объем наших внебюджетных доходов оказывается величиной достаточно постоянной -- порядка 10 млн долл. в год. Это поступления от продажи билетов, организации выставок, спонсорские взносы, средства от предоставления лицензий на использование бренда Эрмитажа и сдачи в аренду недвижимости. Наши возможности по зарабатыванию денег ограничены, поскольку есть ряд вещей, которые Эрмитаж ни при каких условиях не может делать ради получения доходов (предоставлять музейные залы для проведения банкетов, презентаций, свадеб, размещать торговую рекламу на строительных лесах при ремонтных работах музея и т.п.). Структура доходов каждый год может несколько изменяться -- в частности, если появляются крупные доноры и значительно возрастает доля пожертвований. Сегодня 4/5 собственных доходов составляют средства от посещений музея и наших выставок за границей.

-- Неужели кризис не отразился на посещаемости музея?

-- Напротив, у нас увеличился поток посетителей (в среднем в год мы принимаем около 2,5 млн человек). После очередного раунда препирательств с туристическими компаниями мы не стали поднимать туристические цены, более того, снизили их -- с 10 евро за билет до 7,5 евро. Наше совместное с турбизнесом решение -- вполне удачный пример антикризисных экономических действий. Эрмитаж оказался в более выгодном положении по сравнению с другими музеями города -- при более высоких ценах часть туристов, наверное, могла бы выбрать для посещения не наш музей. Но это не значит, что в дальнейшем мы не будем повышать цены на билеты. Более того, даже как-то неприлично, когда нормальной практикой считается индексация тарифов на коммунальные услуги, а музеи, в понимании некоторых чиновников и представителей турбизнеса, не могут поднять плату за набор своих услуг.

Надеемся, что наши доходы будут возрастать и благодаря различным специальным программам для посетителей музея.

-- Есть мнение, что проведение выставок за рубежом приносит Государственному Эрмитажу огромные доходы, что «внешнеэкономический оборот» музея составляет сотни миллионов долларов.

-- Мы постоянно подвергаемся нападкам по поводу выставочной деятельности. Только в силу несовершенства таможенного законодательства произведения из собраний государственных музеев, вывозимые на выставки, фигурируют как «товар», для которого в качестве стоимости принимается страховая оценка (в разы превышающая рыночную стоимость аналогичных вещей, представленных на мировых аукционах). Поэтому некорректно говорить о каком-то «внешнеэкономическом обороте» музея в денежном эквиваленте.

Проведение выставок -- это не бизнес, а социально-культурная деятельность, в которой, разумеется, деньги считаются, но это не экономика, где важны доходы и прибыль. Или, скажем так, совсем другая экономика, основанная больше на эмоциональном результате. Выставочной деятельностью мы занимаемся не для получения денег. Это активная работа музея в мировом культурном пространстве. Это необходимое общение с другими музеями: мы даем вещи, и нам дают. Музей, готовя выставки и показывая их в других странах, предлагает интерпретацию своей и мировой культуры и истории, представляет коллекции через призму именно нашего видения. Эрмитажные выставки -- это постоянный рассказ об истории России. Я сравниваю выставки с приходом военных кораблей: это всегда красиво, торжественно, показывается наша мощь, а затем они возвращаются домой, и все остаются довольны.

Зарубежные выставки могут быть важны в том числе с политической точки зрения -- и для престижа страны, и в плане присутствия музея.

-- Какова экономическая модель выставочной деятельности Эрмитажа?

-- Конечно, экономический момент имеет место, но он не должен быть слишком весомым. В принципе выставка -- это вложение денег, зачастую значительных. Иногда они дают некоторый заработок, который, впрочем, и не должен быть большим. Иначе, если выставка делается для получения доходов, музей перестает быть социально-культурным учреждением и превращается в коммерческое предприятие. Главным критерием при организации выставок должна быть не цена вопроса, а важность, интересность экспозиции. За период с января 2006 года по август 2009 года Государственный Эрмитаж получил от проведения выставок в зарубежных музеях 4,8 млн долл. и 570 тыс. евро, а израсходовал 1,7 млн руб. Выставки же в музеях России никогда не приносят нам дохода -- только расходы.

Выставки Эрмитажа хотят видеть в зарубежных музеях, и практически все расходы оплачивает принимающая сторона -- музеи и их спонсоры. Наша музейная комиссия планирует все выставки, а дирекция принимает окончательное решение об их проведении и о том, что за них получить: обмен вещей, стажировки, деньги и т.д. Это определяется статусом выставки. Например, если выставка научная, то денег за нее не полагается. Если выставка проходит в нью-йоркском музее Metropolitan, то он никогда принципиально не платит денег за прием экспозиций, как, кстати, и Эрмитаж. В некоторых случаях мы можем частично оплатить какие-то расходы, если нам очень нужно показать в Эрмитаже определенную выставку. Иногда нам платят компенсации за предоставленные Эрмитажем выставки -- за труд и интеллектуальный потенциал, который мы вкладываем в их подготовку. Колоссальные средства, которые платят зарубежные партнеры, вывозящие наши выставки, поступают не Эрмитажу, а российским компаниям, занимающимся обязательным страхованием экспонатов, их транспортировкой и т.п. Часть средств поступает российским компаниям, занимающимся страхованием экспонатов.

Наконец, мы ничего не тратим на открытие представительств за рубежом. В Амстердаме проект финансирует фонд «Эрмитаж на Амстеле», собирающий благотворительные и государственные деньги, в Ферраре, в Италии, -- муниципалитет провинции Феррара, в Лондоне -- Общество друзей Эрмитажа. Однако мы почти ничего не зарабатываем (в Амстердаме с билета стоимостью 12 евро мы получаем 1 евро). Главный критерий при принятии решения об открытии представительств Эрмитажа (помимо обеспечения финансирования) -- чтобы нас по-настоящему хотели видеть. Причем не только как дань моде или как способ решения туристических проблем города, а исходя из понимания, что присутствие Эрмитажа будет важной частью культурного развития этого места.

-- Государственное регулирование выставочной деятельности создает музеям какие-то проблемы?

-- В целом я ничего не имею против существующей системы контроля, когда согласования и разрешения на вывоз выставок даются Минкультом РФ и «Росохранкультурой» (хотя она весьма сложная и длительная). Бюрократические трудности возникают при получении разрешений на вывоз предметов из слоновой кости и оружия, но это скорее мировая музейная проблема. Больной вопрос, осложняющий выставочную деятельность, -- отсутствие у нас в стране системы государственных гарантий (между тем при организации выставок самые большие расходы приходятся на коммерческое страхование экспонатов). Необходимо добиваться создания этого инструмента, существующего во многих странах; впрочем, и там музейной общественности было нелегко добиться от государства нужных решений. Примеров идеологического влияния на выставочную деятельность, к счастью, немного. Надеюсь, известные случаи таких извращений в Москве не повторятся. Бывает, нам говорят, что в силу неких политических соображений нужна такая-то выставка, но нам удавалось объяснить, что мы считаем это ненужным или следует делать в другой форме.

Однако все же наблюдается тенденция -- больше командовать. Всерьез высказываются идеи создания структур, которые стояли бы над музеями и управляли выставочной деятельностью, а музеи лишь давали бы свои вещи. Это старая советская система, которая, кстати, способствовала взяточничеству. Не случайно тогда до музеев не доходили деньги, которые сейчас мы получаем как компенсации за выставки. Не хотелось бы подобных бюрократических возвращений в СССР...