Этой осенью Россия окончательно уходит с Балкан. Несмотря на трогательные попытки Москвы хотя бы формально обозначить там свое присутствие, она уже никогда не будет одним из определяющих факторов местной политики. Вызвано это целым рядом причин объективного и субъективного характера.

Падение Югославии Милошевича действительно завершает целый период европейской истории. С этой поры все политическое пространство от Буга до побережья Атлантического океана становится практически однородным. Населяющие его народы либо уже включены в процесс европейской интеграции, либо последовательно этого добиваются. В таком контексте судьба Югославии, несмотря на неизбежные трудности переходного периода, фактически предрешена. Перспективы интеграции Сербии и Черногории в евроатлантическое сообщество практически не зависят от желания их граждан и политической элиты. Обусловленное географическим положением и масштабами значение СРЮ для всего региона Балкан просто вынуждает НАТО и Европейский союз всячески ухаживать за новым белградским лидером. При таком раскладе для России, продолжающей играть в державные амбиции, фактически не остается места.

Не менее важно и то, что после смены режима Югославия перестала быть субъектом международной политики и сделалась частью политики внутриевропейской. Вследствие этого Россия как внешний по отношению к «Большой Европе» игрок автоматически лишается возможности участвовать в ее внутренних делах. В новых условиях правила поведения для Белграда будут определяться в Брюсселе по аналогии с Польшей, Чехией и другими странами -- кандидатами на вступление в ЕС. Пользуясь тем, что в Москве этого не понимают, белградские хитрецы, конечно, постараются и далее использовать Россию в качестве разменной карты на переговорах с ЕС. Но при таких обстоятельствах российским дипломатам будет во сто крат труднее делать серьезное выражение лица, что лишит присутствие Москвы в регионе даже минимального смысла.

Не менее важную роль в потере Россией остатков влияния в регионе сыграли и причины субъективного характера, связанные с некоторыми особенностями национальной внешней политики. В течение почти десяти лет, практически всю свою недолгую историю, российская дипломатия бессмысленно толкалась на югославском поле. При трех министрах иностранных дел Москва неоднократно шла на прямую конфронтацию с Западом, заигрывала с Милошевичем и отчаянно интриговала в ООН. Декларированные цели состояли в том, чтобы не дать в обиду «исторического союзника» и сохранить политические позиции в регионе, неофициальные -- помочь отечественному бизнесу закрепиться на Балканах. При этом совершенно не принимались в расчет очевидные исторические факты, свидетельствующие о том, что отношения Москвы (а ранее -- Санкт-Петербурга) и Белграда были демонстративно дружескими только в те времена, когда темперамент и корыстные интересы доводили сербов до военной беды. Но стоило внешней угрозе отступить, балканские «братья-славяне» забывали о русских единоверцах, предпочитая более выгодное сотрудничество с Западом.

И вот грозный режим Милошевича рухнул, как карточный домик, Сербия стремительно европеизируется, а Россия оказалась выброшенной из программ восстановления Югославии. Таким образом, вся многолетняя деятельность Москвы на ниве прекращения балканской резни не принесла ей никаких реальных политических и экономических дивидендов.

Сухой остаток югославского кризиса как одного из наиболее значимых международных событий конца XX века стал неутешительным приговором отечественной дипломатии в регионе и всей внешнеполитической практике новой России. Причины провала Москвы на балканской сцене не только в непрофессионализме конкретных чиновников со Смоленской площади. Фиаско России на Балканах, да и не только там, -- результат отсутствия у страны новых идей и стратегии внешней политики, адекватно отражающих ее современное состояние и международную обстановку. Уже почти десять лет после распада СССР Москва продолжает цепляться за его геополитическое наследство и смотреть на мир сквозь очки советской внешней политики, что закономерно приводит ее к новым поражениям.