Тридцать пять лет назад, 15 сентября 1974 года, состоялось самое крупное в истории неофициального искусства событие. Два десятка молодых и не очень известных художников (знаменитости Кропивницкий, Кабаков и прочие члены Союза художников участвовать отказались) принесли на пустырь на окраине тогдашней Москвы свои картины, чтобы показать народу. В качестве народа позвали, как водится, иностранных дипломатов и журналистов. Но ранним субботним утром художники не успели развернуться. Откуда ни возьмись подъехал грузовик с местными жителями. В руках они держали саженцы деревьев. Начался субботник. Зарычал трактор-бульдозер, художники не отступили, и спустя несколько минут часть картин была растоптана в клочья.

Дипломаты и журналисты немедленно доложили куда следует, и к вечеру художники, лишившиеся картин, стали всемирно известны. Дело шло к крупному международному скандалу, это было ясно настолько, что участники несостоявшейся выставки, а также присоединившиеся к ним другие граждане направили угрожающее письмо в Политбюро ЦК КПСС. Это была победа. Первого секретаря Черемушкинского райкома отправили во Вьетнам, а художникам дали официальное разрешение на новую выставку в Измайловском парке через две недели. Неофициальное искусство начало свой победный марш.

Все слышали о «бульдозерной выставке», но только специалист перечислит поименно всех ее участников, и никому не известно, что именно хотели показать Рабин, Мастеркова, Комар с Меламидом и другие. Не сохранилось место, где разразилась война художников и озеленителей, там (не без участия бульдозеров, надо думать) поставлен дом. Но не забыт бульдозер, во славу искусства в тот день смешавший картины авангардистов с осенней грязью.

Пять лет назад, на 30-летие, у Госцентра современного искусства (ГЦСИ) в память о тех событиях всего лишь установили ковш. В эти дни в Крокин-галерее идет выставка, полностью посвященная бульдозеру (он же трактор).

Застрельщиком стал художник Константин Батынков, чья любовь к бульдозерам (для справедливости нужно добавить -- также к вертолетам и подлодкам) давно известна. Но открывающие выставку два его листа смотрятся очень скромно перед великолепием изображений других машин. Внутрь экспозиции ведут белоснежные отпечатки траков керамистки Дарьи Кротовой. Следы заканчиваются у аппликации на фанере "Материнство" Александра Джикии. На фоне крашенного серебрянкой неба трактор-мать поднимает в ковше к солнышку-сучку маленького тракторенка. Спародировал ли Джикия советский плакат или нет -- такой вопрос даже не возникает. Рождение тракторенка из яйца показывает несведущему в жизни техники горожанину инсталляция Костриковых. Холст Натальи Турновой называется "Железный конь". Его мощные, размашистые формы по-детски округлы, он похож на увеличенную игрушку. Этот ласковый трактор нужно сравнивать с весенним проектом Турновой "Диагноз", состоявшим из резких, злобных портретов "нового поколения". Чем автора напугало новое поколение, она не раз рассказывала в интервью. А хорошее отношение к трактору видно без слов.

В видео Александра Петровичева и Платона Инфанте трактористы пляшут. Трехсекундный фрагмент из фильма Пырьева растянут на минуту и закольцован. Этот экстракт ликования показывает дионисийскую природу пляски тракториста, жреца при машине, который ради мира, ради жизни на земле несет свою веселую службу вместе с верным трактором.

Владимир Ситников, давно живущий в Германии, привез конструктор. Похожие продаются в детских магазинах: из пластинок фанеры можно собрать самолет, динозавра, бабочку и прочие мирные предметы. К десятку небольших (до 30 см в длину) бульдозеров, которые вооружены различным оборудованием, прилагается инструкция по сборке.

"Жизнь коротка, искусство вечно, но в схватке побеждает жизнь", -- сказал покойный Дмитрий Александрович Пригов. Бульдозер -- олицетворение жизненной силы, проникающей где угодно.

На выставке в Крокин-галерее не попирают образ супостата. Наоборот, к юбилею «бульдозерной выставки» ее главный герой принят за своего наследниками гонимых авангардистов. Центральная работа выставки -- "Зеркало для художника" Джикии и Капитоновой. Это скульптура, условный трактор, на высоте человеческого роста несущий огромный зеркальный ковш. Что видели непризнанные художники в зеве трактора на Беляевском пустыре? Воплощение репрессивной власти. Что видит художник сейчас? Свое отражение. В старом романе Сорокина "Тридцатая любовь Марины" показан процесс перековки лесбиянки, диссидентки и пьяницы в образцовую советскую рабочую. Роман был написан спустя десять лет после «бульдозерной выставки», при Андропове, и тогда читался как фирменный сорокинский кошмар. Так ли уж лукавил Сорокин или предвидел будущий диалектический синтез авангардиста и тракториста, свободных художников и строителей новой жизни?

Только одна вещь выставки не сделана специально для нее. Это "Фрагменты снов девушек-трактористок" Валерия Орлова 1996 года. Пестики, тычинки и прочие эротические сочленения ярких экзотических цветов снятся Паше Ангелиной и ее соратницам по пашне. Коллективный сын самоотверженных колхозниц, служительниц Деметры -- тот самый пьяный бульдозерист, который в вакхическом угаре перепутал рычаг, подавил злосчастные картины и поднял на ковш Оскара Рабина из грязи Беляева к мировой известности. Наивные художники, которым власти «не рекомендовали» (даже не запрещали!) выставляться в этот день на пустыре, угодили на завершительный акт Великих сентябрьских мистерий и приняли за переодетых ментов иерофантов, которые пришли на поле любоваться первым ростком... Как бы то ни было, они попали в нужное место в нужное время. Уже через две недели состоялся вернисаж в Измайлове, весной следующего года выставка в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ, и пошел процесс, который привел к мировой славе Рабина, Комара, Меламида и за ними многих других, а нас с вами -- к IV Московской биеннале современного искусства, в которой участвует 900 художников. Перед выставками биеннале сходите в Крокин-галерею, посмотрите, с чего все начиналось.