«Когда я умру, прошу вас, развейте прах с родной мне Восточной стороны». Таким было поэтическое завещание Мигеля Пинейро, поэта, драматурга, актера -- а также наркомана, алкоголика, сидельца Синг-Синга. Под Восточной стороной имелся в виду нью-йоркский Ист-Сайд, место мрачное и неприветливое, гетто для всех оттенков бедности и цвета кожи.

Поэзия у Пинейро не расходилась с делом. После его смерти от цирроза печени прах действительно был развеян -- при большом скоплении народа, в основном пуэрториканцев. Нью-йоркские латинос, для которых Пинейро придумал особое название -- «ньюериканцы», прощались со своим поэтом, едва говорившим по-испански.

Так же, как не разошлись слова Пинейро со смертью, не расходились они и с жизнью. Первую пьесу «Близорукие глаза» он написал и поставил в тюрьме. Играли зэки -- уголовники и шпана. Через несколько лет пьеса будет номинирована на театральный аналог «Оскара», премию «Тони», а за право сыграть в ней будут биться лучшие актеры. Наркоман и мелкий уголовник, родившийся в Пуэрто-Рико, станет знаменитым поэтом и драматургом, отправится в Голливуд, но останется тем, кем был, -- наркоманом и мелким вором, одним из героев своих пьес и стихов. Успех ему голову не вскружил. Голова и без того кружилась -- от душистого рома, героина и марихуаны, от тяжелого запаха мостовых и дешевых отелей, аромата дрянных забегаловок и несвежих постелей. Умер он, как и полагается поэту, в нищете, ускользнув в небытие от славы и шоу-бизнеса. Но не надолго.

Разумеется, подобная фигура не могла быть оставлена без канонизации. Кино сегодня переживает настоящий мемориальный спазм -- кажется, что воспоминания о великих современниках появляются чаще, чем боевики или фильмы ужасов. Похоже, сегодня художник -- фигура еще более одинокая, чем герой, и еще более загадочная, чем Чужой. Робкие, почтительные ленты об Айрис Мердок, Фрэнсисе Бэконе, Мигеле Пинейро -- попытки дать комфортное, приемлемое объяснение их жизни, выходящей за рамки рекомендованного минздравом и законом. А может быть, эти картины просто шаманское заклинание необъяснимой свободы этих людей.

Поставивший «Пинейро» Леон Ичасо смотрит на героя глазами влюбленной барышни, уставившейся на Александра Блока в «Бродячей собаке». Что ж, исполнивший главную роль Бенджамин Братт, известный работой в сериале «Закон и порядок», сыграл человека, который достоин такой любви. Магия его игры, его неожиданная энергия и немытое обаяние превратили фильм в моноспектакль Мигеля Пинейро. Женщины, поэты, бандиты, Нью-Йорк и Пуэрто-Рико, театральные сцены и трейлеры бродяг -- экспрессивный задник этой постановки, плоские яркие фигуры, на фоне которых Братт произносит свой монолог. Звезда «Вестсайдской истории» Рита Морено, сыгравшая мать Пинейро, роскошная Тализа Сото, Джанкарло Эспозито, снимавшийся в «Ночи на земле» и в «Подозрительных лицах», -- все они только статисты. Фильм изящно стилизован под документальный оператором Клаудио Чеа, сделавшим неигровые картины о Мохаммеде Али и Джимми Хендриксе. Напоминающие любительскую съемку сцены похорон Мигеля Пинейро сняты так же, как диалоги в барах и больницах, поэтические вечера и тюрьма.

Влюбленный Ичасо блистательно, хотя и несколько навязчиво развеял прах Пинейро: романтика поэзии, улицы и наркотиков оборачивается доходчивым и простодушным мифом об образцовом поэте -- талантливом и страстном наркомане и воре, Артюре Рембо и Франсуа Вийоне. Именно таком, каким его хочется видеть поклонникам. Тщательно обезвреженным банальным объяснением, укрощенным навеки собственной славой -- хотя бы посмертно.