В Московской консерватории снова назвали точную дату закрытия Большого зала: 10 января 2010 года, то есть уже через четыре месяца, когда вся рабочая документация будет полностью готова, строители «выйдут на площадку». Еще некоторое время зал будет работать и затем 15 мая 2010 года БЗК закроют. По плану -- на год. Чтобы открыть практически единственную в Москве концертную площадку с идеальной акустикой как раз к открытию XIV Международного конкурса им. Чайковского, запланированного на лето 2011 года. По словам ректора Консерватории, экс-министра культуры Александра Соколова, даты открытия отремонтированного зала и конкурса Чайковского абсолютно не сдвигаемые.

Как сообщил Соколов на пресс-конференции в Консерватории, на сегодня назначено итоговое совещание у мэра Москвы, где эти планы могут быть окончательно утверждены. И поскольку к совещанию все уже много раз согласовано, Консерватория рассчитывает на то, что сбоев не будет.

Таким образом, масштабная реконструкция всего комплекса зданий Консерватории (а ремонт БЗК -- это второй этап реконструкции) начинается прямо сейчас. Она затронет несколько московских адресов (в том числе квартал в Среднем Кисловском переулке с подземной автостоянкой на 190 мест и квартал в Пресненском районе, где к имеющемуся студенческому общежитию должны быть пристроены три многоэтажные башни) и увеличит общую площадь, занимаемую Консерваторией, примерно на 30 тыс. кв. м. Журналистам на пресс-конференции был продемонстрирован впечатляющий макет студенческого комплекса, но все же не он произвел сокрушительное впечатление.

Главной стала новость о том, что акустику Большого зала Консерватории ее нынешнее руководство собирается официально оформить как «предмет охраны» (вслед за самим зданием, которое уже имеет статус «памятника»). Александр Соколов и проректор по административно-хозяйственной работе Сергей Розанов сообщили, что акустика БЗК была тщательно измерена («время реверберации, параметры звукового поля»). Созданы компьютерная и физическая модели зала, причем последняя -- точная копия БЗК в масштабе 1:20 (она будет выставлена в Малом зале в конце сентября) -- по словам Розанова, уже сама по себе является некоторой гарантией того, что в зале за время ремонта ничего не будет нарушено.

Сообщается, что получение акустикой БЗК статуса «памятника» уже согласовано с «Москомнаследием». Таким образом, если не воздух, то физическое явление впервые в мировой практике будет приравнено к физическому объекту, зарегистрировано как оный и получит статус, до сих пор свойственный только осязаемым предметам.

В дальнейшем в ходе работ строители будут вынуждены постоянно производить замеры, сверяясь с характеристиками «памятника» и подбирая правильные материалы, дабы в финале первоначальные и итоговые замеры вышеозначенного физического явления между собой совпали.

По-своему удивительно, что, затевая такую сложную историю, Консерватория сама, по собственной воле берет на себя лишние формальные обязательства, в то время как повсеместная практика демонстрирует крайне вольные отношения хозяев и строителей с памятниками, являющимися физическими объектами вполне традиционного свойства. Еще более смелым представляется этот разумный и прогрессивный в теории замысел, если учесть мнение специалистов, утверждающих, что точное совпадение всех акустических свойств при перемене хоть сколько-нибудь более существенной, чем работа пылесоса, категорически невозможно. Впрочем, и сам ректор Консерватории утверждает, что как бы ни были проведены работы, «всегда найдутся недовольные».

То есть в действительности речь может и должна идти о пределах, в которых изменения характеристик возможны и допустимы. Если же звучание зала формально станет предметом охраны, его сохранность придется формально же и подтверждать. В результате публика будет иметь ситуацию, в которой, с одной стороны, невозможность точного повторения физического явления, а с другой -- печать, подтверждающая, что памятник полностью сохранен.