О перипетиях споров об истории в Польше «Времени новостей» рассказал член Комиссии по иностранным делам сейма, зампредседателя польской парламентской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы (ПАСЕ), депутат фракции «Левица», профессор, 64-летний Тадеуш ИВИНЬСКИЙ.

-- Вы были одним из авторов принятой 28 августа резолюции сейма по второй мировой войне. Как проходило ее обсуждение?

-- Документ получил единодушную поддержку. В сейме есть процедура принятия резолюций по острым историческим и политическим вопросам. Если в президиум поступает проект, то вице-спикер Стефан Неселовский, который является руководителем согласительной группы, приглашает представителей всех парламентских фракций. Текст согласуется. После этого маршал (председатель. -- Ред.) сейма зачитывает его на заседании без голосования.

-- Почему на этот раз получилось по-другому?

-- Потому что ситуация нетипична и ненормальна. Фракция «Право и справедливость» распространила свой проект. Текст очень острый, я бы сказал, черно-белый. Сначала наша фракция, потом парламентские коллеги из правящей «Гражданской платформы» выразили мнение, что такой проект не может быть одобрен. Затем маршал сейма Бронислав Коморовский представил свою версию резолюции, более мягкую. В ней говорится о необходимости диалога с Россией. Если этот документ не получит одобрения согласительной комиссии, тогда, мне думается, резолюция вообще не будет вынесена на рассмотрение депутатов.

-- Как вы оцениваете проект «Права и справедливости»?

-- Он носит конфронтационный и в каком-то смысле провокационный характер. Для нас 17 сентября -- трудная и болезненная дата. Но мы обо всем этом уже вспоминали в принятой 28 августа резолюции. В том числе и о пакте Молотова--Риббентропа.

Сейчас «Право и справедливость» и Ярослав Качиньский постоянно твердят: зачем Путин приезжал. Просто Путин не сказал того, что ожидали от него некоторые политические силы, зато напомнил постановление парламента СССР 20-летней давности с критикой пакта Молотова--Риббентропа, вспомнил о Катыни.

Конечно, есть вещи, по которым я и наша фракция «Левица» тоже не согласны с российской стороной. Мы не согласны, что Польша несет на себе ответственность за начало второй мировой войны. Мы против упрощенного сравнения Катынской трагедии с судьбой военнопленных красноармейцев в 1920 году. В Катыни было совершено массовое убийство, а красноармейцы умерли из-за голода или болезней. Расхождения в подходах к истории будут, но искусство политики состоит в том, чтобы иметь нормальные контакты и диалог между соседями. Польше легко иметь хорошие контакты с Аргентиной, США или Австралией. А с соседом всегда бывает объективно трудно, хотя бы из-за столкновения интересов.

-- Так нужна ли новая резолюция сейма?

-- Сейм как фабрика производит слишком много резолюций и постановлений. Отсюда идет инфляция резолюций. Мое мнение таково: такого рода резолюции должны быть очень редкими. А с историческими вопросами надо быть крайне осторожными. Если представить, что проект фракции «Право и справедливость» будет принят, то это окажет огромное негативное влияние на состояние отношений с Россией. Этот проект лишь обострит их. Я уже высказывался публично, что после визита Путина появился новый шанс на дальнейшее развитие двусторонних контактов. Например, для меня как депутата от областей, граничащих с Россией, очень важно подписанное в ходе польско-российских переговоров межправительственное соглашение о судоходстве в Калининградском и Вислинском заливах.

-- А что мешает улучшению польско-российских отношений?

-- Я всегда говорю так: Польше необходимы три исторических примирения -- с Германией, Россией и Украиной. В отношениях с Германией чудес нет, но мы с германским канцлером Ангелой Меркель, несомненно, продвинулись вперед. В то же время с Украиной и Россией этот процесс идет значительно медленнее. Чтобы он стал более динамичным, надо прежде всего отделить исторические и идеологические проблемы от прагматических. У нас ведь часто представляют Путина как непосредственного наследника Сталина или Дзержинского.

И, конечно же, нам необходимо больше контактов. Много лет у Польши с Германией есть контакты молодежи, ученых, людей культуры. С Россией же этого почти нет. Даже нет соглашения о малом приграничном движении, а ведь у нас 210-километровая граница с Калининградской областью. Ну и как в таком случае можно избавиться от взаимных стереотипов, предубеждений и недоверия? Люди должны лучше узнавать друг друга.

Вот сейчас реанимирована совместная Группа по сложным вопросам, которую еще Влодзимеж Чимошевич инициировал, будучи министром иностранных дел. Есть и Форум общественного диалога. Во вторник, 8 сентября, в Париже, где я был на заседании Бюро ПАСЕ, я разговаривал с главой российской делегации Константином Косачевым о том, не стоит ли создать парламентскую комиссию российской Госдумы и польского сейма, которая бы действовала в пользу диалога и согласия. Кажется, это хорошая идея.

-- Как вы сами относитесь к визиту в Польшу Владимира Путина?

-- Позитивно, как реалист. Ведь Путин мог и не приехать. Само его присутствие стало положительным фактом. Это символический момент. Для нас, поляков, важно, что в присутствии глав правительств 21 государства было сказано, что вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года. Кроме этого, российский президент или премьер не приезжали в Польшу почти восемь лет. Владимир Путин был с официальным визитом как президент в январе 2002 года. Три года спустя он побывал только на мероприятии в Освенциме в связи с 60-летием его освобождения, но никаких переговоров не проводил. А мы должны быть свидетелями ежегодных регулярных встреч президентов и премьеров Польши и России.

-- Газета «Польска» написала, что президент Качиньский потребовал от премьера Туска отменить визит Путина за сутки до его прибытия в Гданьск...

-- Мне даже верить в это не хочется. А если было так, то это означало бы абсолютно нереалистический подход.