Принятые вчера Госдумой в первом чтении президентские поправки к закону об обороне, касающиеся оперативного использования российской армии за рубежом и резко расширяющие основания для ее использования, в том числе с целью "предотвращения агрессии" против другого государства, корреспонденту "Времени новостей" Наталье РОЖКОВОЙ прокомментировали представители экспертного сообщества.

"Это фиксация российских геополитических амбиций"

Татьяна СТАНОВАЯ, руководитель аналитического департамента Центра политических технологий:

-- Особой интриги тут нет, закон принят в связи с событиями в Грузии в августе 2008 года, когда российские власти оказались перед юридической коллизией: необходимо было быстро начать военные действия, но не удавалось это легитимизировать. Поэтому было принято решение внести такой закон, причем он несколько шире, чем требовала сама ситуация 2008 года. Это связано с тем, что сегодня Россия позиционирует себя как региональная держава, один из центров влияния многополярного мира, пытается обзавестись соответствующими атрибутами, демонстрирует себя как страну, потенциально нацеленную на защиту союзников. В первую очередь тут речь идет о странах ОДКБ. Я не думаю, что принятие этих поправок вызовет какое-то особенное напряжение в бывших советских республиках. Страны, у которых с нами сложные отношения, нашу внешнюю политику и так все время воспринимают как проявление агрессии. А в реальности Россия ограничена в возможностях проводить подобные военные операции. И даже в прошлом августе решение о начале военных действий, мне кажется, было принято не без некоторой доли сомнения. Кроме того, отсутствие закона тогда не помешало начать войну, так что поправки просто приводят законодательную базу в соответствие с реальностью и фиксируют российские геополитические амбиции. Скорее это формальность, чем сигнал к каким-то радикальным переменам.

"Главные адресаты - страны бывшего Советского Союза"

Иосиф ДИСКИН, сопредседатель Совета по национальной стратегии:

-- Наконец наступило время, когда правоприменительная практика начала толкать вперед законодательство. Закон об обороне нужно было приводить в соответствие с реальными нуждами страны, так как в нынешней редакции он не рассчитан на активную внешнюю политику. А жизнь показала, что не всегда удается отсидеться за забором государственных границ. Мы взяли на себя функцию ядра постсоветского пространства -- надо соответствовать. Кстати говоря, до августа 2008 года никто не мог подумать, что такие поправки могут понадобиться, так что спасибо Грузии. Впрочем, хочу напомнить, что положение о превентивном отражении агрессии уже содержалось в концепции национальной безопасности, а в законе об обороне его не было, так что здесь закон просто приведен в соответствие с концепцией. Главные адресаты этих поправок -- страны бывшего Советского Союза. Но со многими из них мы связаны соглашением ОДКБ, чего им беспокоиться по поводу гипотетического удара с нашей стороны? Все равно по Конституции международные обязательства, в том числе в рамках ОДКБ, ставятся выше национального законодательства. А для аналогий с началом второй мировой войны я не вижу никаких оснований -- разве только это будут злонамеренные аналогии, направленные на подрыв интересов России.

"Возможны негативные ассоциации с пактом Молотова - Риббентропа"

Михаил ВИНОГРАДОВ, президент фонда «Петербургская политика»:

-- Понятно, что принятие этих поправок создаст почву для педалирования негативных стереотипов в отношении России, для развития темы якобы негативных намерений России в отношении стран СНГ. Понятно также, что эти поправки действительно делают основания для применения военной силы за рубежом более размытыми. Но следует также признать, что нет никаких признаков того, что этот закон принимается под конкретные события. Скорее наоборот, поправки вносятся в связи с годовщиной войны с Грузией, оправдывая ее задним числом. Возможны также негативные ассоциации в связи с 70-летием пакта Молотова--Риббентропа: тогда мы тоже превентивно отражали агрессию другого государства против третьих стран. Однако основная волна негатива в связи с этим уже прошла, а визит Путина в Гданьск несколько смягчил ситуацию: на общем фоне начавшейся в России кампании по снятию с СССР ответственности за начало второй мировой войны его позиция оказалась значительно более мягкой и реалистичной. А дальше весь вопрос в том, будет ли практическая целесообразность применить новые поправки на практике -- пока никаких предпосылок к этому не видно.

"Если в Канаде обидят россиянина, мы пошлем туда танковую дивизию?"

Александр КОНОВАЛОВ, президент Института стратегических оценок и анализа:

-- Это создание легитимного базиса для действий в экстремальной ситуации. Такой вопрос возник после войны с Грузией в прошлом году. Раньше закон также разрешал применение силы за рубежом, но требовалось в течение короткого срока внести этот вопрос на рассмотрение верхней палаты. Однако это не всегда возможно, нужна процедура, позволяющая принять такое решение без отсрочек, так как иногда требуется молниеносная реакция. Без правовой базы все это может выглядеть двусмысленно.

Правда, в законе, предлагаемом в первом чтении, на слух есть неясные места, но, может быть, они прояснятся к процедуре второго чтения. Например, мы будем защищать российских граждан за рубежом. Где именно? Российские граждане живут во многих странах, от Европы до Канады, от США и до Новой Зеландии. Что, если в Канаде обидят россиянина, мы пошлем туда танковую дивизию? Или вот в Крыму много российских граждан, а также российских военнослужащих -- будем ли мы воевать, защищая их права? Что касается применения превентивных мер для отражения готовящейся агрессии, такая возможность оговорена в Уставе ООН. Например, признаками готовящейся агрессии считается блокада морских портов, мобилизация вооруженных сил и их концентрация на границе. Словом, ситуация, когда очевидно, что на вас нападут и ограбят. В этом случае можно ударить в ответ, не дожидаясь нападения, не спрашивая даже Совета Безопасности. Зачем тогда нужно повторять все то же самое в национальном законодательстве? Не знаю, видимо, президенту как юристу хочется, чтобы все было легитимно. И конечно, ясно интерпретируемая, четкая и не противоречащая международному законодательству база в данном случае лучше, чем ее отсутствие. Однако пока трудно сказать, станет ли таковой обновленный закон об обороне.