Российская метательница копья Мария Абакумова впервые в карьере стала бронзовым призером чемпионата мира. Показав в квалификации блестящий результат -- 68,72 м, Абакумова стала главной претенденткой на победу. Почему в финале не удалось обыграть соперниц, Мария АБАКУМОВА рассказала корреспонденту «Времени новостей» Ольге ЕРМОЛИНОЙ.

-- После такого удачного броска в квалификации, что произошло в финале, перегорели?

-- Не перегорела, а скорее расслабилась и отвлеклась. С самого начала чемпионата у меня все так здорово получалось. И на тренировочном поле, и во время разминки были такие свободные далекие броски. А в финале... Наверное, среагировала на первую попытку немки Штеффи Нериус за 67 м. Почему-то занервничала, меня колыхнуло, и после уже не могла собраться. Теперь понимаю, что в такой ситуации не надо смотреть по сторонам, надо концентрироваться только на себе.

-- Иными словами, этот чемпионат вы проиграли психологически?

-- Я проиграла сама себе, потому что реально была сильнее соперниц и могла их обыграть. На пресс-конференции у Штеффи спросили, могла бы она отправить снаряд на 70 м, и та ответила отрицательно. А я, что самое обидное, могла. Могла реально бороться за «золото», потому что чешка Шпотакова была не в лучшей форме. Локоть у нее болит, потому и броски не получались.

А у немки все сошлось. Знаете, такое бывает. Удача улыбнулась Нериус во все зубы. Просто повезло. Я очень рада за Штеффи. Нет, правда, рада. Ей 37 лет. Она так долго шла к этой победе и так красиво заканчивает спортивную карьеру. Ведь для нее это последний чемпионат. Штеффи очень хороший человек. Общительная. В ее жизни это должно было произойти. Впервые стать чемпионкой мира в своей родной стране -- ей можно только позавидовать.

-- После квалификации руководители нашей федерации были уверены, что в этом виде у нас будет золотая медаль.

-- Но видите, как получается. Весь этот ажиотаж после квалификации был абсолютно ни к чему. Все подходят, поздравляют, как будто я уже выиграла «золото». В какой-то степени мне это даже было странно. «Да подождите, -- говорю, -- это же не финал». Сейчас понимаю, что все это здорово отвлекает. Вот и получилось, что расслабилась, и в финале все с самого начала не пошло. Сделала бы в первой попытке бросок, примерно похожий на квалификационный, метнула бы на 64--65 м, стало бы легче. Технически почувствовала бы бросок. А этого не случилось. Тренер, глядя на меня, даже покрутил пальцем у виска, дескать, что с тобой творится? Да я и сама не поняла. Соедини я свою физическую силу с техникой, так копье бы улетело далеко. Не о чем было и говорить. Я бы выиграла. И самое обидное, что можно было выиграть.

-- Мораль?

-- После драки легко размахивать кулаками, рассуждать о допущенных ошибках. Но надо не говорить, а делать все грамотно. Понимаете, на этом чемпионате у меня все так здорово получалось, была такая уверенность, что я даже расслабилась и переоценила свои силы. А не нужно отвлекаться ни на что. Надо «сухариться» перед стартами.

-- Это как?

-- Скромнее проходить квалификацию, меньше внимания к себе привлекать. Экономить силы и эмоции для финала.

-- Где вам было сложнее выступать, на Олимпиаде или здесь?

-- В Пекине я просто делала свое дело и ни на кого не реагировала. А здесь стала отвлекаться. Заранее почувствовала себя лидером и за это поплатилась.

-- В Берлин приехали ваши родители поддержать вас.

-- Не только родители, еще и друзья. Хотя мама сама тренер по легкой атлетике и понимает психологию спортсменов, я знала, что она будет за меня переживать, и не хотела, чтобы это мне передавалось. Предупредила сразу, чтобы во время соревнований они мне не показывались на глаза. Но когда в секторе у меня не пошло, стала искать маму глазами.

-- В интервью нашей газете президент ВФЛА Валентин Балахничев не отрицал того факта, что на этом чемпионате внимание антидопинговых служб к российским спортсменам довольно пристальное. Вы ощутили это на себе?

-- Еще как. Наших спортсменов толпами водят на допинг-контроль. Как приехали, сразу нескольких забрали. Приходишь, одни русские сидят. Я серьезно говорю, не успели приехать -- вперед, на анализы. Даже кровь пришлось сдавать, хотя у метателей обычно кровь не берут. Я понимаю, что у ИААФ и ВАДА такая обязанность, но когда зимой за месяц приезжают по восемь раз, это начинает несколько нервировать.

-- Многие спортсмены говорят, что такие частые проверки нарушают права человека. Ваше мнение на этот счет?

-- Мне кажется, что сейчас это больше смахивает на политику. Понятно, что бороться с допингом в спорте необходимо, но делать это надо деликатнее, что ли. Ведь каждый спортсмен должен расписать свой график, указать один час в день, где он будет находиться, с тем чтобы об этом знали представители допинг-служб и могли его проверить в это время. А если у вас, не дай бог, случилось несчастье и надо срочно уехать, как быть? Нагрянули к вам, дома нет -- красный фонарь. Второй неудачный визит -- дисквалификация. Все. Конец карьеры. Мы даже шутим, что если вам постучали в дверь в шесть утра, то это допинг-контроль.

-- Но, как заметил глава ВФЛА, российские спортсмены на протяжении многих лет сами давали повод усомниться в «чистоте»? В конце концов, такие проверки сопряжены с вашей работой?

-- Я не хочу сказать, что за кем-то целенаправленно охотятся и преследуют такую цель. Но у меня порой создается впечатление, что если кого-то захотят дисквалифицировать, то его уберут. А что касается работы, то наша работа -- соревноваться.