Два года назад только что инаугурированный глава государства Владимир Путин начал федеративную реформу, посвященную упразднению региональной фронды. В конце 90-х ее центром был сенат, в который входили лидеры исполнительной и законодательной власти субъектов федерации. Сенат был опорой опального генпрокурора Юрия Скуратова, в стенах здания на Большой Дмитровке весь 1999 год возникали (и частью лопались) общефедеральные политические проекты, спикер сената Егор Строев часто поминался среди кандидатов в президенты.

Выбранное Владимиром Путиным решение проблемы было на первый взгляд простым и изящным. Региональные лидеры должны были уступить место своим представителям. Кремль рассчитывал, что с посланцами регионов договориться будет проще. Так оно в общем и получилось. Зато возникли проблемы, которых не ждали.

На первый взгляд реформа сената благополучно завершена -- избрано руководство, сформированы комитеты и комиссии, в том числе и новые, и казалось бы, у палаты есть все основания для того, чтобы занять достойное место в российской политике. Однако пока этого не произошло. Совет Федерации, что, кстати, признают и сами сенаторы, превратился в «тихий и незаметный» политический орган.

«В свое время, когда готовилась российская Конституция, верхняя палата задумывалась как противовес нижней палате, чтобы соблюсти баланс сил и интересов, так принято во всем мире», -- рассказал корреспонденту газеты «Время новостей» Борис Золотухин, в свое время участвовавший в работе президентской рабочей группы по созданию российской Конституции.

Вся проблема в том, что Совету Федерации уравновешивать некого. Госдума лояльна президенту не меньше, чем обновленный сенат. Поставить новую задачу перед сенаторами власти не спешат. У Совета Федерации остается только одна дорога -- конкурировать с Думой.

Однако реального состязания пока не получается. Борис Золотухин считает, что попытка сенаторов работать на постоянной основе и сделать из палаты вторую Думу не отвечает Конституции, приведет к конкуренции палат и в итоге ослабит государственный механизм в целом. На самом деле, сенаторы, какими бы авторитетными они бы ни были, не могут стать аналогом Госдумы просто потому, что Госдума уже есть. И вторая совсем не нужна.

Доказательством тому -- вся деятельность сената последних месяцев. Несмотря на переход на постоянный режим, Совет Федерации, как и прежде, является не более чем инстанцией, которая утверждает плоды работы Госдумы.

Меж тем у сенаторов и их главы Сергея Миронова были совсем другие планы. Если опустить все инициативы г-на Миронова, так или иначе связанные с изменением Конституции (увеличение срока правления президента до семи лет, выборность СФ и пр.), предполагалось, что палата составит пятилетний план законотворчества, систематизирует правовое поле, а главное -- «активизирует законотворческую деятельность». Законопроекты должны были посыпаться из СФ в невероятном количестве -- начиная от проектов, посвященных развитию федеративной реформы, и заканчивая нормативными актами относительно «музейного дела». Куда делся весь законотворческий пыл СФ, непонятно. Пока что сенат выдал одну законодательную инициативу -- законопроект о придании Счетной палате дополнительных полномочий. Больше же времени сенаторы посвящали самим себе -- шумели по поводу нового помещения для законодательной работы, решали вопросы материального обеспечения. Пока все желания спикера палаты Сергея Миронова «кардинально изменить роль сената в законотворческом процессе» и начать наконец «принимать важные для развития страны законодательные акты» так и остаются на сегодняшний день пустым звуком.

Впрочем, главной задачей реформы сената было лишение регионов возможности формировать совокупное политическое мнение. Это получилось. Все остальное -- побочные действия.