Термин «прошлый», еще недавно немыслимый в отношении XX века, становится все более легитимным. Уходят герои столетия. Его историки. Его летописцы. Совсем недавно мы прощались с выдающимся коллекционером русского андерграунда Леонидом Талочкиным. Теперь прощаемся с Василием Алексеевичем Пушкаревым.

Его называли «легендой Русского музея». Будучи директором ГРМ 26 лет (1951--1977), Василий Алексеевич с риском для себя и музея собирал и сохранял высокочтимый теперь авангард. Ходил по мастерским опальных «формалистов». Навещал их родственников. Собственноручно таскал купленные произведения в запасник. Его спрашивали: откуда такая смелость? Он отвечал: «Я -- азартный человек. К тому же не отягощен званиями и высокой зарплатой. Меня несколько раз выдвигали на членкора, на «заслуженного». Но как выдвигали, так и «задвигали». Мы с номенклатурой не сходились характерами».

Применительно к Пушкареву клише «боец невидимого фронта» звучит естественно. Главным его врагом было советское государство. Зная об увлечении Пушкарева авангардом, власти не раз пытались разорить закрытый фонд ГРМ. Василий Алексеевич вспоминал: «В 1975 году сотрудники Института марксизма-ленинизма обнаружили в Англии письма Ленина о революции 1905 года. Англичане в обмен на них потребовали полотно Малевича. Я распорядился лучшие работы Малевича из запасника перевезти на чердак главного здания. Туда же отправил картотеку. На обшарпанную дверь мы повесили амбарный замок и табличку: «Ход на чердак». Сценарий развивался по Гоголю. Приехала комиссия. Повертелась-повертелась. Понюхала-понюхала. Увидела, что хорошего Малевича в фондах нет. Убралась ни с чем».

У Пушкарева была идеальная интуиция в сочетании с немыслимой для советского директора музея отвагой. Во многом благодаря ему Русский музей вернул истории искусства великие имена. Так, в 1965 году в ГРМ была впервые организована персональная выставка Кузьмы Петрова-Водкина.

Последние годы Василий Алексеевич жил в Москве. Посещал вернисажи. Делился своими богатейшими знаниями неофициальной истории русского искусства. Обещал публиковать наследие незаслуженно забытых мастеров. Дай бог, чтобы архив Пушкарева не был распылен, чтобы век двадцатый с его героями и подвижниками не стал в скором времени terra incognita.