Чебоксарский смотр не новый, а обновленный. Когда-то он был придуман как отечественный плацдарм патриотического кино, но не сумел воплотить это достойное содержание в увлекательных для зрителя фестивальных формах и тихо скис. В прошлом году его решили вовсе не проводить, а в нынешнем на должность главного идеолога позвали критика, издателя и продюсера Вячеслава Шмырова, предложившего режиссеру и мосфильмовскому директору Карену Шахназарову кресло фестивального президента, а самому фестивалю -- другой формат. Во-первых, международный, а во-вторых, ориентированный на такие актуальные темы и мотивы, как межэтнические отношения, диалог культур и терпимость к «другим».

Что получается, когда «другие» осознаются и клеймятся как «чужие», продемонстрировала одноименная драма Юрия Грымова, получившая -- ради фестивальной интриги и освежающего ветерка легкой скандальности -- почетный статус «фильм открытия». Расчет устроителей был, видимо, на эффект «от обратного», поскольку такой «эпиграф» априори не просто входил в конфликт с теперешними чебоксарскими фестивальными «ценностями», но размашисто их перечеркивал. «Чужие» предъявили на всеобщее обозрение поучительное дело американских врачей, нагрянувших в некую ближневосточную страну с якобы гуманной, а в действительности насквозь циничной миссией. Этот фильм, задуманный как осуждение национальной страсти янки к прогулкам с собственным уставом по чужим монастырям, сам исполнен такого гнилого и смрадного ксенофобского духа, что и не припомнить, когда в последний раз наше кино до подобного опускалось. Грымов, чьи этические полномочия морального судьи давно вызывали сомнения, а уж после появления в сети источника его «вдохновения» в хорошо оплаченной работе над логотипом Большого театра -- и подавно, рисует Штаты воплощением вселенского зла, замешанного на агрессивности, трусости, слабости, бесплодии, чувстве национального превосходства и гомосексуализме вдобавок. Кто и зачем заказал это Грымову, большой вопрос, но факт заказа сомнения не вызывает, причем непростого заказа: такое кино делают, получив предложение, от которого по тем или иным причинам не получается отказаться. «Чужие» тем отвратительнее, чем больше щегольства в их «картинке». Та хоть и мертва, но по-своему изысканна: автор знает в ней толк, и я вполне допускаю, что кого-то могут даже и соблазнить игры клипмейкера Грымова в режиссера Бертолуччи и «раскаленное небо».

Противоположным и отрадным чебоксарским полюсом стало решение жюри во главе с Родионом Нахапетовым наградить главным призом «Россию-88». Ее показу предшествовало некоторое волнение: наслушавшись злонамеренных московских сказок о якобы фашистских замашках фильма Бардина, местные власти опасались демаршей местных скинхедов. Не так давно здесь, в Чувашии, были справедливо осуждены малолетние нацисты, загремевшие после устроенной ими поножовщины в колонию: прецедент показательный, а для всей страны -- поучительный. На этот раз провокаций и происшествий не случилось, фильм был адекватно понят, высоко оценен и торжественно премирован как раз в те дни, когда в Москве суровые люди, представившись посланцами «органов», в очередной раз авторитарно и без вразумительного объяснения причин воспрепятствовали показу «России-88» -- теперь в «Фитиле».

За лучшую женскую роль наградили кубинку Монсе Дуане Гонсалес, сыгравшую проститутку в фильме Михаила Косырева-Нестерова «Океан» -- дерзком опыте российского производства на Острове свободы с привлечением местных сил и местного колорита. Лучшим актером объявили Нуржумана Ихтымбаева -- в «Дневном дозоре» он воплотил Зоара, и многими любим именно за это, но в Чебоксарах блеснул ролью старого казаха, опекающего еврейского мальчика в «Подарке Сталину». Наконец, жюри отметило специальным призом «Пленного», премировав не режиссера Алексея Учителя, что было бы логично, так как это лучшая его работа, а писателя Владимира Маканина, что тоже не вызывает вопросов, поскольку его рассказ несомненно хорош.