В минувшие выходные сразу пять хореографов показали свои новые работы на сцене театра «Модернъ», и представляли они три существующие в Москве школы современного танца. Ирина Афонина, сочинившая спектакль «Общежитие», демонстрировала возможности Театра-студии современной хореографии, Лика Шевченко -- театра-школы «Вортэкс», и объединившиеся для постановки одноактовки «Инь без Ян» Эмманюэль Горда, Ирина Долголенко и Мария Заплечная -- школы танца «Матисс». Пять дам как одна решили поговорить с публикой о тяжкой женской доле и в двух опусах из трех обошлись без мужчин вообще.

В «Общежитии» мужчины на сцене присутствовали, и даже лирический герой был мужского пола, что редко случается в дамских сочинениях. На железной койке сжимался в комочек и затравленно озирался молодой человек, которого всякий был рад обидеть. Хулиганы младшего школьного возраста (в спектакле надо занимать детей, которым дают уроки танцев) отбирают у него нежно прижимаемый к груди чемодан; два брутальных парня бьют героя ногами (без причин и объяснений -- просто символ жестокости мира) и пинками загоняют на верхний ярус двухэтажной койки, да и туда стараются добраться, не дают покоя. Женская компания, собравшись в углу, занята, кажется, выпивкой -- девушкам не до страдальца. Правда, стоит ему скопировать движения грубых коллег и тоже изобразить эдакий мачистский размах -- пара и ему найдется, тем более что девушек на одну больше, чем молодых людей. Но одного этого сюжета (трансформации переживаемой агрессии в агрессию внешнюю) для часового спектакля маловато, а лирическая сцена, подробно прописанная ближе к финалу, -- юноша и девушка стремятся друг к другу, каждому из них на шею вешаются «не те», но они всех отталкивают, ибо всей душой понимают, что вот он(а) единственный(ая), -- получила бы году в семидесятом приз на конкурсе комсомольских хореографов, но сейчас навевает дичайшую тоску.

«Комната» Лики Шевченко -- спектакль для четырех танцовщиц -- менее наивна, и смотреть ее чуть легче. В отсутствие мужчин агрессию проявляют женщины -- и вот пара подруг упорно старается превратить третью в вешалку. Закрепить как-то ее в неудобной позе, пристроить сверху плащ, поставить туфли, а то и стул водрузить. Пластика у Шевченко нескучная (от гладко-кошачьей самопрезентации танцовщиц, раздергиваемой интрижной суетой, до заново устанавливаемого тихого и грозного порядка, появления новой значительности жеста), но пока что спектакль смотрится как сквозь забрызганное стекло: столько ненужных шумов, столько повторов и помех. Рядом с отличными сценами (когда одна из девиц вдруг начинает вести других за собой, будто дрессировщица компанию больших хищниц, мягко перебирающих лапами, и понимаешь, что вот только так неожиданно и устанавливается иерархия) масса проходных; «Комнате» нужна чистка и еще раз чистка.

«Инь без Ян» (с подзаголовком «Женщина в современном мире») начинается со сцены совершенно замечательной: восемь девушек начинают день, вероятно, в спортивном зале. Урок самообороны без оружия и одновременно мечтательный прогноз дня -- удар ногой в лоб воображаемому противнику соседствует с милой улыбкой и жестом совершенно куртуазным. Они разные и разного хотят от жизни, но их спокойные и сосредоточенные перемещения на сцене дают картинку некоей общности, уверенной и достаточно ясно обозначенной. Если бы спектакль трех хореографов и далее шел в том же неспешном и достойном ритме -- цены бы ему не было, но далее дамы взялись иллюстрировать в танце песни Земфиры и зачитывать публике Анну Ахматову, то есть ударились в типично дамские сантименты (к которым Земфира, кажется, относится так же презрительно, как и Анна Ахматова). И вдобавок сотворили несколько ложных финалов, словно не знали вообще, чем закончить свой доклад о «женщине в современном мире». И публика расходилась с чувством, что ничего-то у женщины в современном мире без мужчины не получится. Без мужчины-хореографа, разумеется.