Трагический уход Олега Янковского на несколько дней вернул телевидению утраченный человеческий облик. Ни один телеканал не позволил себе пройти мимо этого горького события: любимый актер словно прощался с собою вместе с миллионами своих поклонников. Такого прощания Москва не знала давно -- возвращая в памяти многотысячные толпы у Театра на Таганке в июле 80-го или у Театра сатиры в августе 87-го. Масштаб потери читался в заплаканных глазах обычных людей и в искаженных страданием лицах коллег и друзей актера. Вместе с театром Ленком эту утрату переживала без преувеличения вся страна, и каждый выпуск новостей начинался с печальных кадров из погрузившегося в траур театрального зала.

Телевизионный май преподнес зрителю несколько громких премьер разного качества, раскрашенного Штирлица и беспрецедентное по размаху и затратам шоу русского «Евровидения».

Раскрашенный Штирлиц (на канале «Россия») породил горячие споры и новый виток народного юмора: анекдоты о любимом телеразведчике вновь вошли в моду. Идея раскрасить старое кино не нова, Голливуд давно пережил этот бум обновления, руководствуясь теми же мотивами -- передать старое кино новому поколению в безупречно упакованном глянцевом виде. Все бы ничего, да широко разрекламированный проект оказался пшиком: цветовая гамма поразила блеклой унылостью и вызывающей небрежностью -- в титрах первой серии Юрий Визбор стал «Визборгом», голос Копеляна утратил свои незабываемые паузы, а сам фильм лишился нескольких метров пленки (авторы идеи, видимо, спешно утрамбовывали фильм в современный сериальный формат и не особенно заботились о канве художественного произведения). В итоге цветной Штирлиц утратил былые культовые черты и стал обыкновенным мылом с фальшивой идеологической начинкой и подгоревшей от спешки ржавой коркой вместо цвета.

Столь же пренебрежительно по отношению и к собственной истории, и к сегодняшнему зрителю повели себя и авторы сериала «Иван Грозный» («Россия»), которому явно не хватило штирлицовых денег. Поэтому житие Иоанна IV от рождения до смерти прошло в одной тесной палате, на фоне одной и той же кирпичной стены, с одним и тем же картонным троном, на одном и том же несвежем царском ложе со смятыми простынями. Здесь и детей зачинают, и опричников собирают, и бояр казнят, и на царство венчают, и на дыбу вздергивают. Соразмерно с затратами работали и сценаристы, и артисты, и костюмеры: ряженые дядьки с плохо приклеенными бородами произносили чудовищный по своей примитивности текст, изредка вставляя в него старославянские словечки. Показывать столь дешевый и неаккуратный продукт в эпоху высоких технологий, которыми так кичится современное телевидение, в высшей степени неприлично.

На церемонию «Евровидения», однако, пошел бюджет небольшой европейской страны: с таким размахом в эпоху всеобщего кризиса праздники отмечают лишь в Северной Корее да в Китае, дабы явить пораженному миру всю свою мощь и невиданную щедрость, граничащую с идиотизмом. Иностранные гости только что не икали от потрясения. Правы дикторы новостей, заходясь в патриотическом экстазе: повторить такое шоу никакой Норвегии не удастся. Только «мать-Россия-великая-наша-держава» способна ради «гуманизма и дела мира» принести в жертву благополучие своих граждан. И граждане, надо заметить, не возражали.