В субботу в Перми закончится четвертый международный фестиваль искусств «Дягилевские сезоны: Пермь--Петербург--Париж». Последнее время Пермский край становится модным регионом, причиной тому -- энергичная работа министра культуры Бориса Мильграма и примкнувшего к нему московского галериста Марата Гельмана. Дягилевский фестиваль существовал еще до всех новых проектов, его инициатором выступил Пермский академический театр оперы и балета имени Чайковского, а точнее, его художественный руководитель Георгий Исаакян. Этот год у Исаакяна оказался очень удачным: 18 апреля ему была вручена «Золотая маска» как лучшему оперному режиссеру России, а десять дней спустя, 28 апреля, он получил премию «Душа танца» в номинации «Рыцарь танца» за вклад в развитие российского балета. Хотя в принципе Исаакян -- оперный режиссер. Прошедшая на фестивале премьера поставленной им оперы «Один день Ивана Денисовича» стала большим событием. О дягилевском фестивале, о культурной Перми и о полезных амбициях с Георгием ИСААКЯНОМ беседует Юлия БАТАЛИНА.

-- Когда вы после ГИТИСа приехали по распределению в Пермь, вы знали, что это город Дягилева?

-- Нет. Не знал, как не знало большинство людей, даже в самой Перми. Фигура Дягилева не очень пропагандировалась, хотя было начало 1990-х, в городе уже работал музей Дягилева в гимназии №11, проходили Дягилевские чтения, тогда ориентированные на узкий круг интеллектуалов-культурологов. Естественно, возникла идея фестиваля, обращенного к самой широкой публике.

Первый фестиваль прошел в 2003 году. Тогда были российские премьеры «Лолиты» Родиона Щедрина и «Клеопатры» Жюля Массне, программа балетов Джорджа Баланчина, вечер современной хореографии, посвященный памяти Евгения Панфилова, был симфонический концерт современной музыки, была выставка русского авангарда. На следующих фестивалях шли «Лебединое озеро», поставленное мировой звездой балета Натальей Макаровой, российская премьера «Альцины» Генделя, очень своеобразный балет с пением «Семь смертных грехов» Курта Вайля в постановке Раду Поклитару и опера с танцами «Соловей» Стравинского в постановке Татьяны Багановой, вечер хореографии Джерома Роббинса... Постепенно в нашу сферу втягивались кино, фото, джаз, серьезное искусство для детей...

У фестиваля две цели. Первая -- представить людям, живущим в Перми (в идеале и во всей России), панораму того, что происходит в современном мировом искусстве. Большинство пермяков лишены этой информации, что неправильно. Можно сколько угодно кричать, что Пермь европейский город, но люди этого не чувствуют. Европа -- это доступность культуры. На это и работаем.

Вторая цель -- создание образа Пермского края как территории культуры. Приезжие видят и слышат сделанные здесь спектакли и музыкальные программы. К примеру, наши «Половецкие пляски» и «Видение розы» смотрели французские импресарио, планирующие гастрольные туры для Года России во Франции. «Джаз плюс этно» Майка дель Ферро выступает вместе с пермской «Песельной артелью». Мы входим в мировой культурный процесс.

Мы сразу решили, что реконструкция дягилевских спектаклей не должна стать основой фестиваля. А маленькие посвящения Дягилеву обязательно делаем. В программе заложены «мостики» к Дягилеву и его «Русским сезонам» (тот же «Соловей»). Но стратегия наша -- создание новых произведений во всех серьезных жанрах.

-- В Перми шутят над вашей любовью к российским и мировым премьерам...

-- Если я не буду писать «мировая премьера» на афише, суть не изменится. Дягилев создавал то, чего раньше не было, или показывал что-то привычное в принципиально новом свете. Он сам заказывал постановки, сценографию, музыку. И если у нас Дягилевский фестиваль, мы обязаны делать то же самое. Было бы странно, если бы у нас в афише значились «Травиата» или «Евгений Онегин», -- то, что есть везде.

Вот Александр Чайковский и написал по нашему заказу оперу «Один день Ивана Денисовича». Это первое в мире музыкальное произведение по тексту Солженицына. Тут переплелось много пермских тем, мы специально ездили в Музей политических репрессий «Пермь-36», возили туда артистов. С премьерой связан отдельный, общественный, сюжет фестиваля -- приезд в Пермь Натальи Дмитриевны Солженицыной.

-- На что похожа опера «Один день Ивана Денисовича» в музыкальном отношении?

-- Это такой «слоеный пирог». Первый слой -- академическая музыка. Это практически баховская полифония: хоровая фуга, чакона... Рядом с этим пластом -- такой же мощный пласт фольклора, в оркестре введены народные инструменты (домра, баян, всевозможные свистелки). Третий пласт -- советская музыка с прямыми цитатами из «Ивана Грозного» Прокофьева в эпизоде, где два зэка обсуждают московские премьеры. Есть там и Дунаевский, Шостакович, советская эстрада. И все эти слои погружены в «соус» из современной серьезной музыки. Опера не распадается на куски, разнородные элементы сливаются в целое.

-- А что еще в нынешней программе?

-- Большой театр показывает два балета -- «Русские сезоны» Леонида Десятникова (постановка Алексея Ратманского) и «В комнате наверху» (постановка Туайлы Тарп на музыку Филипа Гласа). Впечатляет программа современной хореографии; представлены многие мировые школы -- Россия, Прибалтика, Испания, Голландия, даже США, если считать «В комнате наверху». В филармонической программе -- «Музыка машин» трио Reutoff; это тоже очень пермская, индустриальная тема. Изысканные программы курирует Алексей Гориболь: «Два Чайковских» с участием композитора Александра Чайковского и «Учитель и ученик» (Чайковский и Рахманинов). Важно не только привозить в Пермь что-то интересное, но и представлять пермское миру: Культурный центр имени Гете привозит в Пермь Базелица, а «Новая коллекция» показывает работы Субботина-Пермяка.

-- Вы уверены, что в Перми достаточно потребителей для вашего культурного продукта?

-- Когда я приехал в Пермь, здесь не было потребителей французских сыров. Потому что не было сыров. Потребитель не возникнет без предложения.

-- В культурной жизни Перми происходят бурные изменения. Большинство инициировано региональным министерством культуры и связано с современным искусством. Как ваш классический театр чувствует себя в такой ситуации?

-- Наши перемены к лучшему. Если у театрального деятеля есть интересный проект, его можно реализовать. Фестивали, гастроли, приглашения ярких постановщиков, художников, в том числе из-за рубежа, -- пожалуйста! Если идея интересная, вам скорее всего помогут.

Возможно, это не касается всех сфер культуры. Но спросим: а что сделали другие служители культуры, дабы получить дополнительную поддержку? Мы «Дона Паскуале» ставили на свои деньги, костюмы покупали в секонд-хенде. Добились признания. И только потом нас заметили и стали финансировать. Павел Печенкин снимал фильмы вообще непонятно на какие средства -- потом появились киностудия, синематека и международный фестиваль. А прийти, сказать «дайте денег» и сразу получить -- так не бывает.

С другой стороны, ориентация на «импорт культуры» меня не сильно вдохновляет. Я знаю, как трудно провинциалам пробиваться к российской известности. Потому и надо помогать землякам...

-- Иногда мне кажется, что кипение культурной жизни интересно только самим деятелям культуры и журналистам. А нормальный пермяк ничего не замечает... Была ли реакция на фестиваль «Новая драма» или выставку «Русское бедное»...

-- Мне самому хотелось бы понять, как, например, повлияло создание Пермского музея современного искусства на «нормального пермяка». Да, многие побывали на выставке «Русское бедное». Но на выставке яиц Фаберже побывало еще больше людей! Если вокруг нового музея не возникнет новых школ, художественных практик, он ничем не будет отличаться от разовых гастролей или привозной выставки. При этом Марат Гельман -- умнейший человек, а «Русское бедное» -- очень достойная выставка. Если Гельман реально включится в нашу культурную жизнь, будем радоваться.