Есть такие решения, которые каждый может трактовать в свою пользу. В их ряду и последнее распоряжение президента Дмитрия Медведева о создании комиссии по борьбе с фальсификацией истории. С одной стороны, действительно нельзя допустить, чтобы российские школьники усомнились в нашей победе или считали восточный фронт вспомогательным в ходе Второй мировой войны. С другой -- чтобы замалчивалась правда о войне, какой бы горькой она ни была. И если посмотреть спокойно и внимательно на эти две стороны, то они вполне могут быть от одной медали -- за общую победу в тяжелейшей войне с огромными потерями, ошибками и преступлениями.

Но на деле получается по-другому -- показ неглянцевой, оборотной стороны этой медали в последние годы воспринимается как посягательство на святое, как фальсификация, и отныне, не исключено, будет трактоваться как «ущерб интересам России». Ведь трудно поверить, чтобы сегодня кто-нибудь всерьез мог отрицать роль СССР в разгроме гитлеровской Германии, и, по крайней мере, в нашей стране все признают ее главенствующий вклад в разгром фашизма и окончательную победу. Тогда что же заботит ревнителей «чистой истории», каких искажений они опасаются, за какую правду борются, против кого? Только ли против того, что в ряде сопредельных государств нашу армию называют «оккупационной»? Или за то, чтобы огромные потери, понесенные в войне, не позволили усомниться в подлинности безусловной победы?

К сожалению, есть основание опасаться, что масштабы претензий радетелей за «исторический позитив» могут оказаться куда больше. И дав отпор врагу внешнему, "комиссары истории" повернут штыки законов, оперативно принимаемых сейчас Госдумой, на сомневающихся соотечественников. Судя по болезненной и почти всегда одинаковой реакции на современную документалистику, официозные историки хотят, чтобы никто в будущем не посмел «спекулировать» на наших военных неудачах 1941--1942 годов -- в том числе рассуждать, почему СССР был не готов к войне, вспоминать о миллионах пленных, о Киевском или Харьковском котлах, о порой бездарном руководстве, об ошибках Сталина, о жестокости Жукова. Они против самого факта обсуждения необходимости заградотрядов, приказа «Ни шагу назад», депортации народов, «роскоши» содержания в годы войны сотен тысяч ни в чем не повинных заключенных, посмертной истории павших и жизни выживших после Победы.

И тогда остается только парадная, глянцевая часть войны: история народа-победителя, воинов-героев, доблестных полководцев и мудрых руководителей. В ней нет места рассказам Виктора Астафьева (недавно опубликованы его пронзительные письма о войне, против ее романтизации и героизации), повестям Григория Бакланова, Даниила Гранина, Василя Быкова, Константина Воробьева, последнему фильму Петра Тодоровского «Риорита» или, например, «Ржеву» Антона Пивоварова. Хотя напомню, что писал о законах истории еще Цицерон: «Первый закон истории в том, чтобы не сметь сказать никакой лжи. Затем -- не сметь умолчать ни о какой правде и чтобы написанное не вызывало никакого подозрения ни в пристрастности, ни во враждебности».

Что же сейчас движет людьми, которые полную правду о войне с ее неприглядной изнанкой воспринимают как личное оскорбление, как пощечину всему народу, как преступление перед памятью павших, как идеологическую диверсию, как посягательство на суверенитет и безопасность Отечества? Неужели они действительно уверены, что только так воспитывается патриотизм, который зиждется, по их мнению, на национальной гордости, а значит, надо представлять свою историю только в позитивном ключе, не «очерняя» ее величия? Но патриот ведь не только лояльный подданный, но и рефлексирующий гражданин, тонко чувствующий и глубоко сопереживающий. И не все делят историю на позитивную и негативную, а лишь на правдивую и лживую. А проверяется это просто: точностью факта, достоверностью источника, логикой трактовки и морально-нравственной оценкой.

Кому-то, возможно, кажется, что создание охранительной комиссии -- признак силы, а не традиционное недоверие к обществу. Мол, оно неразумное, простодушное и податливое на обман, само не разберется, где правда. Поэтому надо подсказать, где ее искать, указать правильные ориентиры, дать точные методические рекомендации, верную цитату, на которую можно ссылаться. Но это иллюзия силы. По-моему, так, наоборот, это очередной приступ страха -- отнимут победу. Господи, да кому ж это под силу? А вот что можно -- так это потерять самоуважение, заменив его самобахвальством. Или утопить всю правду в идеологии, наступив на грабли именно тех, кого мы постоянно критикуем за «страшную правду о голодоморе» или за создание «музеев советской оккупации».

История не втискивается в прокрустово ложе комиссий, она муза свободная и мыслящая, как значится в переводе с греческого. Ее изучают для того, чтобы понять себя, настоящее, предвидеть будущее. И если прошлое недостаточно осмыслено, притом с разных сторон, то настоящее, ежесекундно становящееся прошлым, попадая в него, только добавляет неразберихи в собственные поступки. Если же прошлое добросовестно проработано, оно становится внутренним голосом будущего и его верным путеводителем.