Вопросы энергетического сотрудничества, которые в последнее время стали предметом все большего взаимного раздражения и недовольства между Москвой и Брюсселем, в каком бы ракурсе они ни рассматривались на проходящем в Хабаровске саммите Россия -- Европейский союз, определят степень его успешности. За несколько месяцев, прошедших после печально известных январских событий в сфере поставок российского газа в Европу, когда транзит по территории Украины был прерван почти на три недели, отношения России и ЕС все больше и больше принимали характер «холодной энергетической войны».

Очередная газовая война с Украиной еще больше усилила в Европе позиции ярых сторонников снижения «любой ценой» энергетической зависимости от Москвы. В Брюсселе отказались называть газового виновника кризиса, как того с нетерпением ждали в России, и предприняли ряд шагов с явной антироссийской подоплекой, в том числе и на украинском направлении. К тому же Еврокомиссия посчитала необходимым усилить взаимодействие с Украиной и 23 марта подписала с правительством Юлии Тимошенко двустороннюю декларацию о партнерстве в сфере модернизации украинской газотранспортной системы. Хотя перспективы воплощения положений этого документа на практике более чем туманны, с политической точки зрения он отчетливо выглядит как сепаратные договоренности за спиной основного поставщика. И неудивительно, что именно так этот документ восприняли в Москве. «Если интересы России будут игнорироваться, то мы также будем вынуждены начать пересматривать принципы наших отношений. Очень бы хотелось, чтобы до этого дело не дошло», -- в тот же день сказал Владимир Путин в адрес подписантов.

А месяц спустя Дмитрий Медведев в ходе визита в Хельсинки передал правительству Финляндии «базовый документ, который определяет вопросы международного сотрудничества в сфере энергетики, включая и предложения по транзитному соглашению». По его словам, Энергетическая хартия, Договор к Энергетической хартии (ДЭХ) и другие документы не разрешили ряд «проблем, которые связаны с неурегулированностью ряда вопросов энергобезопасности».

Документ под названием «Концептуальный подход к формированию новой правовой базы в сфере международного энергетического сотрудничества» был опубликован на официальном сайте российского президента и разослан правительствам стран G8, «большой двадцатки», СНГ, а также передан Еврокомиссии. «Мы хотели как можно быстрее начать переговоры с Евросоюзом, с нашими другими партнерами по этим документам, -- подчеркнул г-н Медведев. -- И надеемся на конструктивное восприятие наших идей».

Но обида на действия Еврокомиссии и секретариата Энергетической хартии, который в ходе январского газового кризиса даже не попытался пресечь действия Украины (а она ратифицировала ДЭХ) по нарушению транзита, глубоко запала в души российских руководителей. Сначала г-н Медведев в финской столице, а через несколько дней Владимир Путин в Москве заявили, что Россия не ратифицировала ДЭХ и не считает себя связанной «этими решениями». Премьер-министр пошел еще дальше, пригрозив отзывом российской подписи из-под Договора к Энергетической хартии (то есть полным выходом из этой международной правовой системы).

Правда, на какой именно эффект рассчитывали российские лидеры, неясно. Еврокомиссия отнеслась к новым инициативам, которые к тому же содержательно почти не отличаются от основных принципов Энергетической хартии, с легким недоумением. Слова поддержки так и не прозвучали ни от одного из адресатов, включая соседей по СНГ. О замене ДЭХ, который был принят и ратифицирован пятью десятками участников, с точки зрения Брюсселя, не может быть и речи. «Энергетическая хартия была подписана и ратифицирована странами, и заменить ее невозможно», -- заявил еврокомиссар по энергетике Андрис Пиебалгс на встрече с вице-премьером России по ТЭК Игорем Сечиным. Вместе с тем ничто и никто не может помешать российской стороне активно и последовательно работать над модернизацией ДЭХ и других юридических документов хартии, положения которых представляются устаревшими или неэффективными.

Процесс, естественно, небыстрый и требующий кропотливой бюрократической, экспертной и дипломатической работы, но фактически не имеющий альтернативы. Россия уже потратила более десяти лет (если считать с момента подписания Договора к Энергетической хартии) на переговоры по написанию и согласованию Транзитного протокола к ДЭХ, в рамках которого на экспертном уровне стороны снимали взаимные озабоченности, связанные с положениями документа в сфере транзита энергоносителей.

Фактически на сегодняшний день остался всего один неурегулированный вопрос -- о применении Транзитного протокола внутри Евросоюза. Дело в том, что сторонами ДЭХ являются не только ЕС в целом, но и все 27 его членов по отдельности. Когда в середине 1990-х подписывался договор, единого европейского таможенного пространства не существовало (да и участников в Евросоюзе было почти вдвое меньше). Но теперь понятия транзита между европейскими странами юридически не существует, и Брюссель не желает считать перемещение того же газа из Словакии в Германию транзитной операцией.

Однако для России как поставщика энергоносителей это является дополнительным риском в связи с принятыми в ЕС правилами доступа к газотранспортным мощностям. У «Газпрома» заключены многолетние контракты с потребителями в Европе, и ему нужны гарантии, что в какой-то момент некая транзитная страна внутри ЕС не предложит ему поискать другой маршрут для своего газа -- просто потому, что она подписала контракт на транзит с другим поставщиком, но дополнительных мощностей не построила.

Осенью пройдет конференция Энергетической хартии (проводится раз в пять лет), на которой будет проведена ревизия деятельности договора и пройдет обсуждение предложений по адаптации этой правовой системы к новым реалиям. То есть лучшего момента, чтобы и России инициировать внесение изменений в юридически обязывающие документы, нет.

В то же время если Россия выйдет из ДЭХ, у нее будет значительно меньше возможностей защитить свои интересы в энергетическом партнерстве с участниками договора, и прежде всего с европейцами. Хартия уже сыграла свою позитивную роль в смягчении формулировок, которые Еврокомиссия предлагала включить в «третий пакет» по реформированию электроэнергетического и газового рынка ЕС в отношении фирм из третьих стран, инвестирующих в транспортную, распределительную инфраструктуру и систему подземных хранилищ. Осенью прошлого года, когда в Брюсселе эта инициатива была впервые опубликована, в тексте содержался прямой запрет на такие операции без санкции со стороны Еврокомиссии или наличия специального соглашения между ней и страной происхождения инвестора. Предложение получило неформальное название «антигазпромовское» -- российский концерн уже много лет реализует стратегию по выходу на рынки конечного потребления, в том числе и за счет инвестиций в инфраструктурные проекты на территории ряда европейских стран. Это положение «третьего пакета» напрямую противоречило Договору к Энергетической хартии (там зафиксировано, что инвесторам из других стран ДЭХ предоставляется национальный режим работы или не хуже), и в итоге Брюсселю пришлось его значительно смягчить.

В последней версии «третьего пакета», который был принят Европарламентом во втором чтении в конце апреля, говорится, что власти каждой из европейских стран могут отказать компании в праве вхождения на свой внутренний рынок в двух случаях: если эта компания не отвечает требованием разделения добычи и транспорта или если ее появление на рынке может угрожать энергобезопасности членов ЕС. Вопрос вернулся на национальный уровень. Как и раньше, разрешение допускать компанию из третьих стран к своим активам будет выдавать правительство, а не Еврокомиссия. Просто теперь у нее появится дополнительное юридическое основание для отказа тому же «Газпрому». Хотя британцы и без этого прекрасно справились с помыслами российского концерна приобрести газораспределительную компанию Centrica, а власти Бельгии сумели не дать разрешение на строительство подземного хранилища с особыми условиями для инвестора.

Следует отметить также, что усилия Кремля и Белого дома по обсуждению новой конструкции энергетической безопасности с балансом интересов производителей, транзитеров и потребителей не встречают энтузиазма со стороны партнеров не в первый раз. Эту идею Владимир Путин пытается продвигать еще с саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге в 2006 году, но пока не удалось найти даже серьезной площадки для обсуждения подобных инициатив и сколотить группу единомышленников из более или менее влиятельных стран. И это лишнее подтверждение того, что «концептуальный подход» сделан не с той стороны.