Ну и июнь! Как рекрут в сельсовет,/ младенец вваливается в белый свет,/ он видит: со стальной груди балтфлота/ татуировка заявляет в шутку, что счастья в жизни нет,/ растение, похожее на дудку,/ «Турецкий марш» со своего листа/ уже дудит. Но что это? Минутку./ Та нота новая -- ты та или не та?/ Да, да, ты та, ты эта нота! Автор «Оды на 1937 год» родился 15 июня этого страшного года. Когда он вырос и приобщился к литературному делу, отец, достойный детский писатель и поэт Владимир Лифшиц, придумал сыну псевдоним (чтобы не путали) -- Лосев. Стихотворствовал юноша в студенческие годы, потом прекратил, а в 1974-м расслышал свою ноту -- и стал поэтом. Как вскоре стало ясно (а с годами становилось все яснее и яснее), одним из самых значительных поэтов своего (нашего) времени.

В 1976 году Лев Лосев уехал в США. О, Русская земля, ты уже за бугром./ Не за ханом -- за паханом, «бугром»,/ даже Божья церковь, и та приблатнилась./ Не заутрени звон, а об рельс «подъем»./ Или ты мне вообще приблазнилась? <...> О, Русская земля, ты уже за бугром!/ Не моим бы надо о том пером,/ но каким уж есть, таким и помянем/ ошалелую землю -- только добром! -- / нашу серую землю за шеломянем («Вариации для Бояна»).

С 1979 года Лосев преподавал русскую литературу в Дартмутском колледже. Перемещен из Северной и Новой/ Пальмиры и Голландии, живу/ здесь нелюдимо в Северной и Новой/ Америке и Англии. Жую/ из тостера изъятый хлеб изгнанья/ и ежеутренне взбираюсь по крутым/ ступеням белокаменного зданья,/ где пробавляюсь языком родным <...> Однако что зевать по сторонам./ Передо мною сочинений горка./ «Тургенев любит написать роман/ Отцы с ребенками». Отлично, Джо, пятерка! («Один день Льва Владимировича»).

В 1986 году в Мюнхене вышло на английском исследование Лосева о эзоповом языке в подсоветской словесности. (Эту интенсивно цитируемую монографию перевести на русский и издать на родине автора и его героев пока не удосужились.) ...тут чуковский с мандельштамом а еще евгений шварц нарядясь гиппопотамом путешествуют на гарц ура ура они поймали комара и давай народ дивить комара давай давить и народ не мог не понять намек что раздавленный комар был в самом деле клод бернар («Раек нескладуха сочиненный для облечения духа и возврата к живой натуре после окончания книги эзопов язык в русской литературе»).

Две первые поэтические книги Лосева -- «Чудесный десант» и «Тайный советник» -- увидели свет в Америке. С конца 80-х его начали печатать в России. Сперва в журналах, потом вышли «Новые сведения о Карле и Кларе», «Послесловие» (плач по Иосифу Бродскому; Лосев дружил с ним с конца 50-х; для «ЖЗЛ» написал емкую, благородную и нежную биографию Бродского; долго и тщательно занимался комментариями к его стихам), Sisyphus redux. Стихи и вольная проза, которую не хочется называть ни мемуарами, ни эссеистикой, составили лосевское «Собранное» (2000). Шестая (оказавшаяся последней прижизненной) книга стихотворений -- «Как я сказал» -- появилась в 2005 году.

Левлосев не поэт, не кифаред./ Он маринист, он велемировед,/ бродскист в очках и с реденькой бородкой,/ он осиполог с сиплой глоткой,/ он пахнет водкой,/ он порет бред <...> Он аннофил, он александроман,/ федоролюб, переходя на прозу,/ его не станет написать роман,/ а там статью по важному вопросу -- / держи карман! // Он слышит звон,/ как будто кто казнен/ там, где солома якобы едома,/ но то не колокол, то телефон,/ он не подходит, его нет дома. Теперь телефонный звон сливается с колокольным. И утешает лишь надежда, что оставивший нас поэт пирует в Элизии с собратьями. С теми, кого он знал на земле. С великими и скромными предшественниками, любовно и чутко внимая голосам которых он держал свою неповторимую ноту.