Нынешний визит в США главы Минатома Александра Румянцева преподнес сенсацию весьма серьезного калибра. Выступая в Вашингтоне на пресс-конференции по итогам переговоров со своим американским коллегой министром энергетики США Спенсером Эйбрахамом, российский «ядерный министр» сообщил о том, что стороны достигли принципиально новой договоренности в этой деликатной области. Москва согласилась помочь американцам в создании космических аппаратов с ядерными силовыми установками. Более того, договоренности о поставках из России в США для этих целей высокообогащенного урана-238 уже полностью согласованы сторонами. По сообщению РИА «Новости», Спенсер Эйбрахам заявил по этому поводу буквально следующее: «Американская сторона приступает к размещению заказов немедленно». Учитывая же как нынешнюю специфическую направленность большинства космических программ США, так и то, для чего вообще можно использовать космические ядерные реакторы, договоренность Румянцева--Эйбрахама может свидетельствовать лишь об одном: Россия согласилась оказать реальную помощь американцам в создании орбитального эшелона их национальной ПРО.

В принципе само по себе международное сотрудничество Москвы в области космической ядерной энергетики не является чем-то принципиально новым. Национальная аэрокосмическая отрасль до сих пор остается бесспорным лидером в разработке и использовании «внеземных» реакторов самого различного типа. Правда, их использование в самой российской космонавтике с окончанием «холодной войны» практически сошло на нет. Колоссальные энергетические возможности, которые дает установка ядерного реактора на космический аппарат, использовались главным образом в военных целях. Снабженные ядерной установкой типа «Топаз», от которой работал мощнейший радиолокатор, советские спутники разведки УС-А отслеживали перемещения американских боевых кораблей по всему Мировому океану. Один из таких спутников, именовавшийся в целях секретности «Космосом-954», наделал в свое время немало шума, когда в январе 1978 года, выйдя из-под контроля наземных служб, внезапно «нырнул» в земную атмосферу и сгорел в небе над севером Канады. Москве долго потом пришлось доказывать, что ее «небесный посланец» не привел к радиоактивному заражению чужой территории. Тем не менее до самого распада СССР программы по созданию реакторов космического назначения наши ядерщики не сворачивали: на смену «Топазу» был создан «Топаз-2» («Енисей») и новая энергетическая система «Пантера». Последними же реально запущенными на орбиту «ядерными» спутниками стали, по всей видимости, стартовавшие в 1987-м «Космос-1818» и «Космос-1867», на борту каждого из которых был установлен модернизированный «Топаз», загруженный более чем тридцатью килограммами высокообогащенного урана-235.

Первые попытки российской оборонки получить реальные финансовые дивиденды со своего ядерно-космического лидерства предпринимались еще в начале 90-х. В качестве покупателя наших ноу-хау и тогда фигурировали США. Американцы тоже долго экспериментировали с космической ядерной энергетикой. Однако их успехи в этой области были куда скромнее наших, а проблемы «атомные» спутники США создавали ничуть не меньше наших: в 1964 году американский военный спутник «Транзит», сгорая в атмосфере, рассеял над Землей около килограмма ядовитейшего плутония-238, а несколькими годами позже в Индийский океан рухнул «ядерный» же «Нимбус-В1»... Учитывая куда более успешный опыт работы советских орбитальных «разведчиков», американцы попытались их перекупить: соглашение об этом было заключено в феврале 1994 года. Сделка проводилась в условиях строжайшей конфиденциальности, поскольку у значительной части российского военно-промышленного руководства она вызвала серьезные возражения. Однако на деле Вашингтон, похоже, получил тогда в свое распоряжение совсем не то, на что рассчитывал. Вместо использовавшихся в советской военной космонавтике «Топазов» (работавших на уране-235 и 238) американцам была продана энергетическая установка, использовавшая плутоний-238. Пригодная скорее для создания аппаратов для межпланетных перелетов (аналогичная установка «Пантера» была на последней российской межпланетной станции «Марс-96», которая в ходе неудачного запуска рухнула в Тихий океан), чем для военных спутников.

О ядерном ресурсе российской космонавтики Москва вновь вспомнила только в 1998-м, когда правительство Черномырдина завизировало «Концепцию развития космической ядерной энергетики России». В этом документе возможности международного сотрудничества в области космических ядерных установок был уже посвящен целый раздел. Но опять-таки до последнего времени предпочтение отдавалось сотрудничеству в области создания энергетических установок для межпланетных перелетов с европейцами. Поскольку интерес американцев к мощной энергетике спутников носит уж слишком прикладной интерес: их космические аппараты, оснащенные урановой ядерной установкой, получают почти неограниченную возможность орбитального маневра и колоссальную мощность бортового оборудования. И то и другое совершенно лишено смысла для спутников гражданского назначения, однако жизненно необходимо для разрабатывающегося сейчас космического эшелона американской ПРО.