Завтра в Вашингтоне глава российского МИДа Сергей Лавров проведет консультации со своими американскими собеседниками, в том числе с госсекретарем США Хиллари Клинтон. Двумя неделями позже в Москве пройдут переговоры по подготовке нового соглашения о стратегических наступательных вооружениях. Кроме того, вице-премьер Алексей Кудрин заявил, что есть все возможности до конца года разрешить оставшиеся вопросы в рамках переговоров с США о вступлении России в ВТО (Кудрин напомнил, что одним из препятствий является давно устаревший, но действующий в отношении России американский закон, касающийся роли госпредприятий в экономике СССР).

С первой встречи президентов Дмитрия Медведева и Барака Обамы в апреле отношения Москвы и Вашингтона стали более активными. Сотрудник американского Института предпринимательства Ричард ПЕРЛ («ястреб», «неоконсерватор», «князь тьмы», как его называют в Вашингтоне) рассказывает о мифах и препятствиях в отношениях России и США.

-- Вы были автором поправки Джексона--Вэника, когда работали у сенатора Генри Джексона. Много лет Россия добивается отмены поправки. Как автор текста скажите, в чем проблема?

-- Поправка не должна быть отменена, потому что в отношении России она давно не действует. Принятая в 1974 году, она была конкретной и узконаправленной. Нерыночные экономики, которые отказывают своим гражданам в праве на свободную эмиграцию, не могут быть наделены статусом наибольшего благоприятствования в торговле, получать прямые и непрямые кредиты от правительства США.

Поправка имела оговорку: если президент считает, что ее приостановка на год будет способствовать развитию свободной эмиграции в стране, он имеет право сделать это, а конгресс -- его поддержать. И отказ в применении ограничений можно продлевать ежегодно. Учитывая некоторые улучшения с эмиграцией, президент предложил конгрессу отказаться от применения торговых ограничений еще с Советским Союзом. В 1989 году наступил конец нерыночной экономики и советской политики ограничения выезда для своих граждан. Россия же просто не могла подпадать под поправку Джексона--Вэника.

Вот тогда бы американским президентам сказать, что Россия как правопреемница СССР больше не подпадает под поправку и должна быть наделена статусом наибольшего благоприятствования. Но президенты этого не сделали... И каждый год администрация США продлевает отказ от применения к России поправки Джексона--Вэника, а конгресс утверждает. Но не в этом проблема...

-- А в чем?

-- Для получения постоянного статуса наибольшего благоприятствования в торговле есть другое препятствие. Есть закон 1951 года, который отказывает в этом статусе Советскому Союзу, а значит, России. Раздел 5 Акта об отсрочках торговых соглашений гласит: «Когда возможно, президент должен предпринять действия, необходимые для приостановки, отзыва или предотвращения применения пониженной ставки таможенной пошлины, акцизов и иных льгот, содержащихся в торговых соглашениях... касающихся импорта из СССР и любого государства или региона, находящегося под контролем иностранного правительства или организации, управляющей мировым коммунистическим движением».

Это было частью антикоммунистического законодательства, и закон все еще в силе. И до тех пор, пока он не отменен, Россия не может получить постоянный торговый статус. Именно этот акт стоит на пути, а не поправка Джексона--Вэника.

-- Тогда почему говорят о ней, а не о статуте 1951 года?

-- Думаю, потому что о статуте забыли, а о ней помнят. Поправка вызывает споры, ежегодные дебаты в конгрессе. В 1990-е годы некоторые конгрессмены использовали ее как способ давления на Россию. Помните «куриные войны»?

-- «Ножки Буша», спор по которым завершился в 2005 году, но затем начался снова...

-- Тогдашний глава международного комитета сената Джозеф Байден (ныне вице-президент США. -- Ред.) представлял штат Делавэр, где много птичьих ферм. Байден занял такую позицию, чтобы не открывать дорогу к постоянному торговому статусу, пока не решится вопрос по мясу птицы. Белый Дом не хотел вступать в спор с Байденом и никогда не комментировал ситуацию, хотя, на мой взгляд, должен был бы.

-- В Белом Доме были разные обитатели. Никто не хотел убирать поправку?

-- Да не надо ее убирать! Все, что надо было, так это, чтобы президент сказал, что поправка давно не применяется к России, потому что Россия под нее не подпадает. Но по разным причинам ни один президент этого не сделал.

-- В итоге сегодня поправка Джексона--Вэника -- это символ прошлого для Москвы, призывающей эту поправку отменить.

-- Что фактически означает, что Россия призывает отменить законодательный акт 1951 года, не имеющий к поправке никакого отношения. И применяющийся, скажем, к Северной Корее.

-- Однако в отношении Китая или Вьетнама было специальное решение, после чего о поправке, касающейся этих стран, забыли. Ни ежегодных дебатов, ни голосований в конгрессе.

-- Когда принималось решение, Китай удовлетворял критериям поправки, например, в части ограничений на выезд своих граждан, и к нему поправка применялась. Что касается России, полагаю, вы не хотите быть предметом ежегодных дебатов по этому поводу, хотя, повторяю, юридически эта поправка и так не может быть применена.

-- И все же ежегодные дебаты небольшая радость. От нового президента США можно ожидать, что он наконец произнесет то, что давно нужно произнести?

-- Я пока слышал лишь о том, что есть мнение в принципе отменить закон 1951 года. Но не думаю, что это следует делать, так как существуют страны, к которым он применим. Подозреваю, что вокруг закона будет борьба. Что касается России, то президент может хоть завтра сказать, что закон более неприменим к России. Без всяких дебатов в конгрессе.

-- Почему пока не сказал?

-- Думаю, он просто не знает, что такая проблема в принципе существует.

-- Во всяком случае, до июля, когда Медведев и Обама встретятся в Москве, тема российско-американских отношений будет звучать. Вряд ли так трудно будет обратить внимание президента США на эту проблему.

-- Поэтому-то мы сейчас с вами и разговариваем.

-- Получается, что поправка не налагает сегодня никаких ограничений, скажем, на взаимные инвестиции, потоки капитала и вообще экономические отношения России и США?

-- Совершенно никаких. Но если страны говорят об укреплении связей, нужно говорить об отмене того самого закона 1951 года: пока он не отменен -- он применяется.

-- Как бы вы оценили намерения администрации Обамы улучшить отношения с Москвой и намерения России в отношениях с США?

-- Я думаю, до конца они еще не ясны с обеих сторон. Но что точно не способствует улучшению отношений, так это количество антиамериканских высказываний, звучащих в России. В США вы не найдете столько антироссийских высказываний.

-- Я бы так не сказала.

-- Тогда что вы найдете? То, что люди не радуются, когда Россия, скажем, продает оружие Ирану. Или когда речь заходит о свободе слова. Но правительство США не критикует постоянно Россию. Этого не было при Буше, думаю, не будет и при Обаме. А вот в России очень много официальных лиц часто говорят о США плохо. Мне кажется, что если хочешь улучшить отношения, нужно воздерживаться от подобных высказываний.

-- Некоторые объясняют это тем, что у России амбиции не всегда совпадают с возможностями, следствием чего становится раздраженная риторика. Но и со стороны США не очень видны какие-то позитивные намерения.

-- Россия и США имеют большой потенциал для улучшения отношений. К примеру, две страны могут объединить усилия в отношении Ирана. Но Россия очень не хочет этого делать.

-- Россия много говорила об инициативах по безопасности, о системе противоракетной обороны, но ее будто не услышали.

-- Печально, что вопросы безопасности занимают такое громадное место в наших отношениях. Это наследие «холодной войны».

-- Подчас складывается впечатление, что весь комплекс двусторонних отношений -- наследие «холодной войны». Может, потому, что мы не имеем основы, на которой можем строить другие отношения? Иран не основа.

-- Мы должны говорить об Иране, о терроризме и расширении экономических отношений. В России огромные ресурсы, она потенциальный рынок для США, США -- потенциальный рынок для России. Другое дело, что никто не хочет видеть какую-то страну монополистом энергетических поставок. Россия, попади она в такое же положение, вела бы себя точно так же. Кроме того, важно создать у инвесторов уверенность, что их инвестиции никто не отберет. Ситуация с ЮКОСом сказывается до сих пор.

-- В России работает множество иностранных инвесторов.

-- Это правда. Но объем инвестиций мог бы быть гораздо больше. У меня, кстати, были акции ЮКОСа...

-- Вы ничего за них не получили?

-- Ничего. Потерял все.

-- Через две недели пройдут консультации по заключению нового договора взамен прежнего о стратегических наступательных вооружениях. В 1970-е годы вы были противником подобных соглашений с Советским Союзом, считая, что США слишком много уступают. А сегодня?

-- А сегодня я не думаю, что это вообще важно. Сколько единиц вооружения хочет иметь Россия, сколько США -- давно вообще не должно быть проблемой и предметом договора. Часть профессиональной жизни я провел, занимаясь балансом сил между двумя ядерными державами. Мы боялись, что нас может атаковать Россия, а вы -- что США. Но сегодня Россия и США не враги, и, знаете, здорово об этом не беспокоиться.

Мы не говорим о взаимном сдерживании с Францией, Великобританией. Почему нужно говорить с Россией? Разве нет более важных тем? Мне кажется, если бы мы не оговаривали каждую деталь стратегических вооружений, а просто без всякого соглашения держали друг друга в курсе, это было бы большим шагом вперед.