Длинный список претендентов на премию «Большая книга» на две позиции длиннее прошлогоднего. Тогда промежуточный барьер одолели 46 сочинений, теперь из 384 номинированных совет экспертов оставил на дистанции 48 -- сорок «овеществленных» книг и журнальных публикаций и восемь рукописей.

Статус одного из конкурсантов был до последних дней окутан туманом. Эксперты читали роман «Каменный мост» в рукописи, в качестве таковой (под номером 164 и без имени автора) он значится в списках, опубликованных некоторыми электронными СМИ, но на сайте премии секрет Полишинеля раскрыт, ибо книга Александра Терехова уже несколько дней продается в московских магазинах. Как обычно задаваясь любимыми вопросами (Куда спешить в такую жару? Зачем допускать на конкурс принятые издательствами рукописи? Неужели организаторы «Большой книги» считают, что премия со столь мощной государственной и спонсорской поддержкой вдруг прикажет долго жить?), замечу, что роман Терехова -- едва ли не самый вероятный кандидат на включение в шорт-лист да, пожалуй, и на денежный приз. (Вряд ли кто-то забыл «большекнижные» расценки, но все же напомню: три миллиона рублей -- первому лауреату, полтора -- второму, скромный «лимон» -- третьему.) О «Каменном мосте» постараюсь скоро высказаться подробно. Пока прочитал примерно четверть (страниц двести из восьмисот с хвостиком). Многое раздражает; в частотности -- постоянно повторяющееся слово «морда»; можно бы для разнообразия временами писать «харя», «рожа», «мурло», «ряшка» или еще какой-нибудь синоним пейоративному именованию «лица» подыскать. Есть претензии и менее смешные. Знаю, как могут в ходе чтения менять облик поначалу весьма впечатляющие тексты, но интуиция долдонит: «Каменный мост» -- книга, не только способная привлечь большую разнородную аудиторию, но и значительная. Похоже, не моя. Но сие к делу не относится. Литературное событие много весит и при лучшем, чем сегодняшнее, состоянии словесности.

В романной части списка, скорее всего, шагнут вперед «ГенАцид» Всеволода Бенигсена (знаком публике по сокращенной версии «Знамени»; «Время» книги пока не выпустило, а жаль), «Победитель» Андрея Волоса, «Нефтяная Венера» Александра Снегирева (наряду с этим романом в «Большую книгу» метят еще два финалиста «Национального бестселлера» -- имитаторский «советский эпос» Андрея Геласимова «Степные боги» и сборник эссе Сергея Носова «Тайная жизнь петербургских памятников»), «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича. Могут попасть в шорт-лист «Чудо» Юрия Арабова, «Острый нож для мягкого сердца» Марии Рыбаковой, «Цунами» Глеба Шульпякова. Ну и «Сахарный Кремль» Владимира Сорокина, усиленный давно известным «Днем опричника», -- оказывается, это неразрывная дилогия. Автор, успешно тридцать лет назад исполнявший роль Сорокина (поставщик интеллектуальной попсы и попсового интеллектуализма), создатель «Альтиста Данилова» Владимир Орлов представлен романом «Камергерский переулок». (А что? Он студенческого Букера получил. Неужто наши эксперты хуже наших студентов?!)

Почему-то проигнорирован экспертами «Пересуд» Алексея Слаповского. Не числя его безусловной удачей, уверен, что «Пересуд» -- полноценный проблемный роман, чего никак не могу сказать про более-менее остроумные и мастеровитые конструкции, вроде «H2O» Яны Дубинянской, «Близнецов» Демьяна Кудрявцева или «Цены отсечения» Александра Архангельского. (В прошлом году эксперты «зарубили» действительно замечательное лирико-культурологическое повествование Архангельского о годе его рождения -- «1962»; если нынешнее поощрение романа -- компенсация, то, по-моему, неразумная.) Две другие бьющие в глаза лакуны -- «Почерк Леонардо» Дины Рубиной и «Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана» Виктора Пелевина. Думаю, что отсутствие в лонг-листе этих книг вызовет законное недоумение далеко не только у фанатов их авторов (коим сам я никогда не был).

Из писателей, представленных сборниками, наилучшие шансы, разумеется, у Ольги Славниковой («Любовь в седьмом вагоне»; входящий в эту книгу рассказ «Сестры Черепановы» уже отмечен премией имени Юрия Казакова), кажется, недурные у Бориса Евсеева («Лавка нищих»). Особенно радостно, что номинирован «Скверный глобус» Леонида Зорина, под обложкой которого сошлись семь повестей или «маленьких романов», написанных за три года (2006--2008; «Медный закат» принес замечательному, старейшему и нестареющему писателю премию Ивана Петровича Белкина). На границе беллетристики и эссеистики квартируют «Чудесные рассказы» Юнны Мориц и «Все включено» Сергея Юрского. Хватает и просто эссеистики: «Тю! или Рассказы русского туриста» Владимира Елистратова, «На пути в Итаку» Сергея Костырко, «Радио «Москвина» Марины Москвиной, упомянутая выше «Тайная жизнь...» Сергея Носова...

Колоссом Родосским высится трехтомник кинорежиссера Сергея Соловьева «Асса и другие произведения этого автора». «Этот автор» хоть и уступает в популярности своему телевизионному однофамильцу, но явно превосходит соискателей литературной (извините за непристойное напоминание) премии. Так что если эксперты переведут Соловьева через майдан, любимый город может спать спокойно... Знамо дело: из всех искусств для нас важнейшим является кино.

Все три прошедших сезона «Большой книги» награды получали авторы серии «Жизнь замечательных людей» (Дмитрий Быков -- за «Бориса Пастернака» в 2006-м, Алексей Варламов -- за «Алексея Толстого» в 2007-м, Людмила Сараскина -- за «Александра Солженицына» в 2008-м). Сюжет несколько приелся. Настолько, что организаторы «Национального бестселлера», громоносно буркнув «суровую правду» про царящие в «ЖЗЛ» (не серии, а жанре) «халтуру» и «отстой», с ходу отсекли всех биографов-соискателей и посулили, что к тому же решению прибредет «Большая книга». Пока такого не случилось: в длинном списке присутствуют новые «жезээловские» тома прежних призеров -- «Булат Окуджава» Быкова и «Михаил Булгаков» Варламова -- и внесерийное сочинение Аллы Марченко «Ахматова: жизнь». О фантастическом (как всегда) литературо- и жизневедении Марченко судить не берусь. А вот экс-лауреаты рискуют не проскочить в шорт-лист. Во-первых, экспертам едва ли хочется прослыть унылыми традиционалистами. (А вся ответственность -- на них. Книги из серии, которую стоило бы отделить от «ЖЗЛ» и назвать «МКП» -- «Мифы Культовых Писателей», у нас крепко любят: если Быков и/или Варламов выйдет на финишную прямую, демократическое голосование запросто увенчает претендента-биографа.) Во-вторых, жизнеописания Булгакова и Окуджавы уступают биографиям Пастернака и Алексея Толстого -- при явных достоинствах им не хватает неожиданности и «приращения» смысла. Труд Быкова -- слишком «быковский» (чересчур тесно связанный с прочими сочинениями и жизнетворчеством автора), труд Варламова -- слишком «вторичный» (думаю, что в иной тональности булгаковской биографии сейчас не смог бы выстроить ни один просвещенный и благородный автор; как бы ни был своеобычен взгляд Варламова на личность и судьбу его героя, как бы ни расходился он при анализе ряда сюжетов с Мариэттой Чудаковой, книга его глубинно зависима от первооткрывательского фундаментального «Жизнеописания Михаила Булгакова»).

Примерно через месяц нам представят короткий список -- не менее восьми и не более пятнадцати текстов. Если б директором был я, свел бы шорт-лист (нарушив регламент!) к семи авторам: Бенигсен, Волос, Зорин, Славникова, Терехов и -- вопреки приведенным выше резонам -- Быков и Варламов. Но какая вера литературному обозревателю, что не удосужился ознакомиться со «Шпионом из Калькутты» Мастера Чэня, «Интернационалом дураков» Александра Мелихова (прямой срам -- книги даже не видел, а потому не знаю, роман это или сборник; впрочем, до сих пор Мелихов был идеально равен себе во всех жанрах), «Трудным возрастом» Егора Молданова (а он, между прочим, молодой -- лауреат «Дебюта»), «Вчерашней вечностью» Бориса Хазанова, «Каменными стенами» Елены Элтанг (вообще-то она зело изысканно пишет, того гляди, премию Андрея Белого получит) и еще несколькими номинированными опусами? (Не говоря уж о восьми рукописях!) Что может сказать критик, которому кажется, что всем нашим премиям пристало бы сейчас общее название -- «Средняя книга»? Только одно (совмещая меланхолию с надеждой на прозорливость экспертов): Ловись, ловись, книжка, не большая, так средняя.