Где-то с месяц назад мне удалось дозвониться до Йена Гиллана, фронтмена группы Deep Purple. Легендарный рок-вокалист и его коллектив в это время были в Бразилии, где, по словам певца, они «собирают стадионы». А в Англии группа может «выступить и в клубе, и в маленьком театре». Соответственно перспектива два дня играть в Москве хоть в большом, но все-таки клубе эту любимейшую российскими меломанами (включая президента) группу нисколько не пугает. Наоборот, Гиллан рад, что можно выступать на разных площадках, поскольку делать все время одно и то же «довольно скучно». Помимо прочего, сет-листа у них нет -- непосредственно перед выходом на сцену музыканты прикидывают, какие песни можно было бы сегодня поиграть. А потом добавил: «Мне все равно, где выступать с Deep Purple. Это мое любимое дело. Можно сказать, любимая работа. Только это не работа вовсе». И захохотал.

Странная реакция, что ни говори. Даже для такого экстравагантного человека, как Гиллан. Но как только начался концерт (второй из двух, прошедших в минувшие выходные в «Б1»), я понял, что певец говорил чистую правду: им нравится везде, играют они то, что в голову придет, ведут себя скорее как на отдыхе, чем как на работе, и вообще -- отрываются. Их клубный концерт напоминает междусобойчик с участием большего или меньшего количества публики. Гиллан ходил по сцене, одетый в обычные джинсы и футболку с аппликацией, совсем коротко стриженный и седой, пошатывался и поминутно морщился. То есть раньше-то он тоже морщился, но в основном когда брал высокие ноты в какой-нибудь Child in Time (которую в этот раз не сыграли, что само по себе событие). А теперь морщился постоянно. Публика решила, что такая мимика -- из-за обильного московского угощения. Пел Гиллан, впрочем, хорошо. Играли они тоже прекрасно, о чем говорить вообще смешно, поскольку Deep Purple (даже в этом своем составе, будем надеяться, самом распоследнем и окончательном) давно уже достигли такого уровня, при котором можно играть в любом состоянии, да еще и стоя на голове. И не считать это работой. В сольном куске Дон Эйри поразил скоростным исполнением «Турецкого марша» Моцарта и «Калинки», позже они с Морсом похулиганили на тему «Полюшко-поле». «Подмосковные вечера» на этот раз не трогали -- видимо, «не слышны в саду» застолбил бывший клавишник Джон Лорд. Гитарист Стив Морс -- это у вашего обозревателя отдельная фигура для поклонения, так что его импровизации мы вообще трогать не будем. Скажу только, что Ричи Блекмора он совсем перестал копировать (хотя, судя по сольному альбому Major Impact, может легко) -- и в звучании, и в партиях, и в импровизациях. Играет тему, и дальше все по-своему, включая даже так называемые fills -- «заполнения», аккомпанемент в куплетах.

Начали с Highway Star, через две песни вспомнили Mary Long с альбома Who Do We Think We Are (1973). Песня приятная, но не хит и не сингл, на официальных концертных альбомах ее, кажется, вообще нет (если есть, интересно узнать, на каких). Среди остальных -- Space Truckin', неизбежная Smoke on the Water, «новейшая классика» Perfect Strangers (1984) и даже недоброй памяти Battle Rages On (после одноименного провального альбома 1992 года Ричи Блекмор ушел из группы уже, по-видимому, навсегда). Из последнего -- Rapture of the Deep с одноименного альбома, про которую Гиллан что-то невнятно пробормотал, что это-де «спиричуэл». Говорят, в первый день был еще Speed King, но нам такого не обломилось. Новые творения, конечно, приживаются с трудом, впрочем, все песни публика встречала тепло; наверное, для нее, для публики, фокус в том, что квинтет вообще выходит на сцену и что-то играет. Но публика с восторгом приняла, например, Sometimes I Feel Like Screaming -- песню с альбома Purpendicular (1996), первого, записанного с гитаристом Стивом Морсом. На бис исполнили Hush, свой первый американский хит 1968 года, сильно разбавив его импровизацией.

В очереди за одеждой, цивильной, непроклепанной, какой-то юноша с хвостом жаловался приятелю, что концерт-де полная чепуха и что в «Олимпийском» несколько лет назад было лучше. В общем, Deep Purple «уже не те»; выходит, всего лишь пару лет назад были они «те, те самые». Для этого парня, как минимум. Уже немало, но он-то не один такой. А речь ведь идет о группе, которая считается безнадежным прошлым. Группа, в которой от первого состава остался один барабанщик Йен Пейс, а от лучшего -- всего трое: Гиллан, Пейс и басист Роджер Гловер. Группа, чьи новые альбомы слушают, похоже, только те, кто их рецензирует в прессе и на Интернете, хотя тоже не факт -- рецензенты обычно, все одно, напирают на славное прошлое. Группа, золотой час которой продолжался всего три года, с 1970-го по 1973-й. Хорошо, для фанатов Дэвида Кавердейла накинем еще пару годков, с 1974-го по 1976-й -- пятилетка на круг, но этот небольшой промежуток времени подарил им больше трех десятилетий будущего, безоблачного и прекрасного. И они продолжают собирать стадионы почти по всему миру и вербовать новых поклонников, которые никогда не видели Deep Purple даже с Джоном Лордом, не говоря уж о Блекморе. Как музыканты этого добились? Очень просто: с помощью колдовства. Ну а как еще? Не работой же в самом деле.