Только что состоялась премьера спектакля «Дом», а Евгений ГРИШКОВЕЦ уже готовит новый моноспектакль «+1», который собирается показать в Москве в начале мая. После семи лет занятий только литературой у него явно начинается новый театральный этап.

С Евгением Гришковцом о его отношении к зрителям, читателям и нелегком труде драматурга побеседовала Елена ЛАЗАРЕВА.

-- Почему ваш новый спектакль повторяет название фильма «Плюс один»?

-- Мое название пишется не словами, а в графике -- «+1». И название, и этот моноспектакль я придумал задолго до фильма «Плюс один» (я работаю над ним больше трех лет). И решил, что если в фильме будет внятно сформулировано, почему он так называется, я придумаю для себя другое название. Но, посмотрев фильм, решил оставить все как есть.

-- Что служит вам творческим импульсом в работе? Желание что-нибудь написать?

-- Желание -- это непрофессионально. Возникает замысел, который может быть воплощен только в виде моноспектакля, книги, пьесы или сценария.

-- Вам никогда не хотелось сочинить детектив или фантастический роман?

-- Я хотел бы написать детектив, фантастику или что-то интересное для своих детей, но я могу писать и говорить только о том, что мне хорошо известно, о том, что мною пережито. Я пытаюсь быть точным.

-- И всегда стараетесь быть искренним?

-- Слово «стараетесь» здесь абсолютно не подходит. Либо ты правдив, либо нет. Если я нахожу способ художественного освоения того, что мною пережито, то появляется художественное произведение. По-другому работать не умею.

-- На ваше творчество влияет все, что происходит вокруг?

-- Конечно, это неизбежно на меня влияет. Я считываю настроения людей, среди которых я живу.

-- Как бы вы оценили нынешнюю культурную ситуацию в России?

-- Мне очевидно отсутствие культурного процесса, полное отсутствие даже не художественного языка, а обычного, на котором можно писать и говорить. И отсутствие героя, литературного и театрального. Но этот процесс происходит во всем мире. Фильмы, в нынешнем году номинированные на «Оскара», говорят о том же самом. Если режиссер снимает фильм о 50-х годах или переносит действие в Индию или Китай, его сложно оценивать с точки зрения подлинности. Почему так? Не знаю.

-- Вам часто приходилось делать выбор?

-- По-моему, ситуация выбора -- это ужасная ситуация. Обычно человек живет так, что ему выбор делать не нужно. Перед выбором его всегда ставят другие люди, и он оказывается в ситуации несвободы. Я стараюсь ничего не выбирать -- это моя жизненная позиция.

-- Следуете ли вы какому-нибудь религиозному или философскому учению?

-- Я боюсь того, что происходит с людьми, которые начинают им следовать.

-- Но все же как человек верующий стараетесь избегать конфликтов?

-- Можно сказать и так. Но не любой ценой. Есть вещи, к которым я не могу относиться лояльно или компромиссно. Их довольно много. Например, если человек жестоко относится к детям. Не переношу национализма или шовинизма. Меня раздражает демагогия, некомпетентность, самоуверенность, трусость, жадность и нытье.

-- Вы пишете медленно или быстро? Сколько времени вы обычно проводите за рабочим столом?

-- Если пишу прозу, то часов по семь-восемь в день. Так я писал роман «Асфальт»: иногда вставал, отходил от стола, потом снова возвращался. Над текстом моноспектакля обычно работаю по три-четыре часа в день, не больше. Это очень утомительно. Я хорошо знаю, что такое тяжелый физический труд, но даже с ним эта работа несоизмерима. Текст до предела насыщен мыслями, я ищу точные слова. Ночами не могу уснуть, в голове все время что-то варится...

-- Не знала, что вы занимались тяжелым физическим трудом. Что вы делали тогда?

-- Что-то строил...

-- Зачем вам это было нужно?

-- Хотел заработать денег, трудиться и никому ничем не быть обязанным. Не писать, не играть, а просто жить своим внутренним миром, работать каждый день и быть кому-то полезным. Ужасно наивно.

-- Сейчас вы могли бы чем-то заниматься ради заработка?

-- Моя работа зависит только от наличия или отсутствия замысла. Не будет замысла ни в одном направлении -- не буду делать ничего. Я не стану делать что-то по привычке или по той причине, что нужно заработать денег.

-- А если нечем будет кормить семью?

-- Задайте мне этот вопрос, если у меня не будет ни одного замысла.

-- К каким читателям вы обращаетесь, когда пишете в свой интернет-блог?

-- К моим знакомым, живущим в разных городах, которые каждый день заглядывают в Интернет. И к тем, кто читает мой блог, не оставляя комментариев и не регистрируясь. Статистика показывает, что его за день прочитывает до 150 тыс. человек. Некоторые что-то пересылают друзьям или цитируют.

-- А если сочиняете пьесу или моноспектакль?

-- Когда я пишу пьесу, которую отдам для постановки в театр, я представляю себе не зрителя, а актера, который будет произносить мой текст. И еще думаю о том, чтобы у режиссера, который будет ставить мою пьесу, не было причин бороться со мной как с автором. Работая над моноспектаклем, представляю себе пару десятков близких мне людей.

-- Читаете ли вы кому-то эти тексты до того, как выйдете на сцену?

-- Читаю жене, друзьям, иногда, если шесть часов сижу рядом с кем-нибудь в самолете, могу прочесть ему какой-то фрагмент.

-- А к критике прислушиваетесь?

-- Я читаю текст не для того, чтобы что-то проверить. Надо показывать только то, что наверняка понравится человеку или произведет на него впечатление.

-- Интересно, вы когда-нибудь вернетесь к моноспектаклю «Как я съел собаку»?

-- Я сыграю его в Москве в ноябре, когда исполнится десять лет со дня первого показа. Потом будут гастроли в разных городах.