Сегодня сразу в двух городах -- французском Страсбурге и немецком Келе -- открывается юбилейный саммит НАТО: альянсу стукнуло 60. К юбилею организация стала больше еще на две страны. 1 апреля генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер объявил о присоединении к НАТО Хорватии и Албании. О перспективах альянса, теперь насчитывающего 28 членов, «Времени новостей» рассказал эксперт германского Фонда науки и политики Франк КУПФЕРШМИДТ. В прошлом он возглавлял отдел НАТО в министерстве обороны Германии.

-- Главная новость последних недель -- возвращение Франции в военную организацию НАТО. Как вы расцениваете это?

-- Франция всегда была в НАТО не только в политическом, но и в военном отношении. Она участвовала во многих операциях альянса, хотя в штабах была представлена лишь незначительным числом офицеров. Возобновление полнокровного участия Франции в делах НАТО повысит вес Европы в трансатлантических отношениях. Да и сама Франция, занимая четвертое место среди членов НАТО по объему финансовых взносов, вправе рассчитывать на адекватное представительство в его командных структурах. Наконец, французский президент Николя Саркози -- сторонник более активного взаимодействия НАТО и Евросоюза.

-- Но Франция слывет не самым близким союзником США. Вспомним хотя бы резкое неприятие французами в 2003 году американской военной кампании в Ираке. На словах США «восхищены» решением французов полностью вернуться в НАТО. Но закономерен вопрос о подлинном отношении Вашингтона...

-- С этим проблем быть не должно, по крайней мере на первых порах. США однозначно признали право Европы на строительство собственной системы обороны. Америка заинтересована в сильной союзной Европе. Ясно, что французы не откажутся от независимого военно-политического курса, особенно в ядерной области. Ясно и то, что время от времени Париж и Вашингтон будут по-разному расставлять акценты в текущей политике. Но это нормально. Независимость и самостоятельность органично вписываются в принципы жизнедеятельности НАТО, где ни одно решение не принимается вопреки мнению отдельно взятой страны, только на основе консенсуса. Когда возникают серьезные разногласия, в альянсе стремятся к поискам компромисса.

-- Наряду с «большим юбилеем» -- 60-летием НАТО -- в эти дни отмечается еще и «малый юбилей»: десять лет назад к альянсу присоединилось первое восточноевропейское государство -- Польша. Каковы итоги этого десятилетия?

-- Польша, как и другие восточноевропейские страны, с самого начала объясняла свое стремление в НАТО нежеланием оставаться в «серой зоне» между Россией и Западом. В таком состоянии страна не чувствовала себя в безопасности. К этому аргументу прислушались: тревоги поляков имеют исторические корни. Сегодня Польша, как и Чехия с Венгрией, -- надежный, добросовестный член альянса с правом собственного голоса. От членства в альянсе эти страны извлекли экономические преимущества: инвесторы с меньшими сомнениями вкладывают капиталы в их экономику, индекс надежности у стран -- членов НАТО, как правило, довольно высок.

-- То есть НАТО согласилось с утверждениями тех же поляков об опасности, исходящей от России. Тогда почему Россия не вправе опасаться альянса?

-- Страхи перед НАТО, как и страхи перед Россией, -- эмоциональные пережитки прошлого. Но они будут сохраняться еще длительное время. Мы на Западе сейчас стараемся убедить ту же Польшу и балтийские государства, также присоединившиеся к НАТО, по-иному взглянуть на историю. Поэтому мы рады, что в марте возобновил свою работу Совет Россия--НАТО. Как вы помните, его деятельность была заморожена из-за кризиса вокруг Южной Осетии в августе 2008 года. Мне это с самого начала представлялось неверным: Совет был не в последнюю очередь создан как раз для интенсивного диалога в кризисных ситуациях.

-- Почему же экспертному сообществу не удалось убедить политиков и генералов не совершать такого промаха?

-- (Смеется.) Но я же сказал: все решения в альянсе принимаются на основе консенсуса. Они могут быть спорными, но все же принимаются, дабы не усугублять разногласия. Как правило, такие решения принимаются на короткий срок -- чтобы подать политический сигнал.

-- В штаб-квартире НАТО уже говорят о необходимости развивать партнерские отношения со странами, далекими от Европы и Северной Атлантики, -- Австралией, Новой Зеландией, Японией, Южной Кореей и даже с Израилем и Индией. Формируется некий глобальный альянс?

-- После вступления Албании и Хорватии к НАТО может примкнуть разве что Македония, если ей удастся уладить спор с Грецией вокруг собственного названия (в Греции существует одноименная провинция. -- Ред.). А все разговоры про Австралию и другие страны Дальнего Востока и Тихоокеанского бассейна не имеют отношения к расширению альянса. Здесь можно говорить о глобальном партнерстве. Это не перспектива, а реальность: «дальние страны» уже участвуют в операциях НАТО, например в Афганистане, а ранее на Балканах. Логично, что они хотели бы иметь больший вес в процедурах принятия коллективных решений. Речь идет не о полномасштабном партнерстве, как этого хотела бы, например, Япония или Новая Зеландия, а скорее о разовых акциях взаимодействия.

Альянс должен сотрудничать и с Организацией Договора о коллективной безопасности, созданной Россией и рядом других постсоветских государств. В отношениях этих организаций нужна большая открытость, ведь обе находятся на евроатлантическом пространстве -- от Ванкувера до Владивостока.

-- Насколько актуальна идея о новой архитектуре европейской безопасности, высказанная президентом Медведевым в Берлине летом 2008 года?

-- Вряд ли нам требуется совершенно новая архитектура безопасности. Есть необходимость в улучшении сотрудничества между уже существующими международными организациями.