Окончательное решение по поводу завершения контртеррористической операции (КТО) в Чечне пока не принято. И события, которые сопровождают процесс отмены КТО, впервые анонсированный на прошлой неделе президентом Чечни Рамзаном Кадыровым на 30--31 марта, ясности не добавили.

Новости, связанные с Чечней, приобрели в последние несколько дней ярко выраженный оттенок ненормальности. Сначала оказалось невозможно выяснить, в кого именно стреляли злоумышленники в Дубае -- в отставного офицера российской армии, Героя России Сулима Ямадаева или в таинственного Сулеймана Мадова. Потом, когда все более менее согласились с тем, что покушению подвергся именно г-н Ямадаев, сообщения о его смерти стали чередоваться с пояснениями близких родственников потерпевшего: мол, жив и даже пытается говорить. Вчера же эта волна двусмысленностей докатилась и до процедуры отмены режима контртеррористической операции непосредственно в Чечне.

Президент Чечни и еще ряд ответственных руководителей в Москве и в Грозном объявили, что Национальный антитеррористический комитет (НАК) одобрил идею отмены КТО. А другие ответственные руководители, наоборот, объявили, что ничего подобного комитет не одобрял и операция, соответственно, будет продолжаться.

В отличие от истории с Сулимом Ямадаевым, в которой некоторый уровень здравого смысла может быть достигнут лишь тогда, когда общественности будут предъявлены доказательства жизни или смерти офицера, вопрос мира и войны в Чечне не так уж запутан. В сущности, правы и те, кто говорит, что мирный процесс в республике получил высочайшее подтверждение, и те, кто с этим не согласен. Дело в том, что НАК и не собирался выносить окончательное решение, тем более что делать это он и неправомочен. Президент России Дмитрий Медведев за несколько дней до вчерашнего заседания поручил главе НАК, директору ФСБ Александру Бортникову рассмотреть вопрос возможного изменения режима, существующего в Чечне, чтобы этот режим смягчить, а республику приблизить ко всем остальным, мирным регионам России.

НАК, в повестке заседания которого вопрос о контртеррористической операции в Чечне появился, согласно пояснениям членов комитета, в самый последний момент, поручение президента выполнил. Слушания по этому дополнительному вопросу закончились еще одним поручением -- теперь все заинтересованные структуры должны будут подготовить свои предложения относительно снятия режима КТО и представить их президенту России «в ближайшее время». А президент уже примет окончательное решение. К слову, когда г-н Медведев беседовал с г-ном Бортниковым, он просил НАК подключить к процессу еще и премьер-министра: с точки зрения президента, сначала официальный мир в Чечне должен быть одобрен Владимиром Путиным. Хотя указ о начале контртеррористической операции в республике 23 сентября 1999 года был подписан первым президентом РФ Борисом Ельциным, а Владимир Путин и тогда был премьер-министром, одним из основных инициаторов военной кампании все же можно считать именно г-на Путина.

Разумеется, с осени 1999 года ситуация коренным образом изменилась. Война с боевиками хотя и продолжается, но ведется примерно так же, как в соседних Ингушетии и Дагестане, то есть более или менее локально и эпизодически. Логика подсказывает, что надо либо снять режим КТО в Чечне и при необходимости вводить его в месте конкретных мероприятий, как это делают по соседству. Либо распространить чеченский вариант на соседние регионы, что выглядит как минимум огромным репутационным риском для федерального руководства и является к тому же смертным приговором для всех региональных инвестиционных программ в восточной части Северного Кавказа.

Снятие режима КТО значительно облегчит Чечне процесс нормализации экономики и социальной инфраструктуры, потому что будет означать автоматическую отмену целого ряда ограничений, самыми известными из которых являются таможенные. Рамзан Кадыров, который уверен в скором торжестве своей точки зрения и считает, что НАК одобрил его предложение снять КТО, ежедневно напоминает о том, что если в Чечне и остались террористы, то буквально несколько десятков. А для борьбы с ними, как и вообще для поддержания правопорядка, вполне хватит чеченской милиции.

Но промедление со стороны федералов -- если можно считать таковым решение НАК подготовить предложения для президента страны -- и их попытки переложить друг на друга ответственность, свидетельствуют о том, что по крайней мере часть российского руководства опасается: если отменить режим КТО, Чечня окажется слишком самостоятельной. Логичного объяснения этим страхам в общем-то нет -- отмена КТО не будет означать вывода из республики федеральных частей постоянной дислокации и не станет препятствием для работы специальных боевых групп, ведущих в горной части борьбу с боевиками. Общий же баланс сил и без отмены КТО давно сложился в пользу Рамзана Кадырова. Впрочем, несмотря на осторожный скепсис некоторых членов НАК, есть шанс, что задержка является чисто протокольной, что она не отражает раскола мнений внутри федеральной элиты по поводу дальнейшей политики в Чечне и «ближайшее время», отведенное на подготовку предложений для президента, действительно будет «ближайшим».

Между тем история с покушением на Сулима Ямадаева, удивительно совпавшая по времени с решением вопроса о КТО, не может восприниматься вне этого контекста. Если бы не абсолютно разноречивые данные родственников г-на Ямадаева, дубайских полицейских и российского консульства, можно было бы предположить, что новость о смерти бывшего командира батальона «Восток» является преднамеренной дезинформацией, цель которой -- вывести живого Ямадаева из игры и прекратить охоту, которая, как можно предположить, ведется на него после убийства его брата. Но при имеющейся чехарде данных о жизни и смерти Героя России такое предположение начисто лишается смысла -- судя по всему, в него действительно стреляли в Дубае, и уже после этого кто-то постарался поставить дымовую завесу неразберихи над всей этой историей.

Сообщение правоохранительных органов эмирата о задержании семерых подозреваемых со славянскими фамилиями, вне всякого сомнения, оживит версию о причастности к этому эпизоду российских спецслужб. Президент Чечни, который предложил всяческое содействие расследованию, наоборот, выглядит пока как политик, которого преднамеренно пытались дискредитировать: любое покушение на Ямадаевых непременно вызывает ассоциацию именно с Кадыровым в силу конфликта, сложившегося между ним и этой влиятельной чеченской семьей. Уже само по себе допущение о причастности чеченского президента к выстрелам в Дубае ощутимо бьет по его имиджу в момент, когда г-н Кадыров всячески старается доказать, что он привел свою республику к миру. Отсутствие же внятных комментариев со стороны российского руководства пока лишь сгущает туман над Чечней.