После нескольких часов информационного паралича, вызванного естественным отказом российского консула в Дубае комментировать стрельбу по засекреченному чеченцу, стало ясно, что стреляли в Сулима Ямадаева -- теперь уже отставного российского офицера и Героя России. Продолжительные попытки выяснить, он это или не он, не могли не напомнить историю с убийством его родного брата Руслана, застреленного в собственной машине напротив Дома российского правительства 24 сентября 2008 года. Тогда тоже не сразу разобрались, кто из двух братьев уткнулся в руль простреленной головой.

Напомним, 13 февраля 2004 года в Катаре был взорван автомобиль бывшего вице-президента Ичкерии Зелимхана Яндарбиева. Российские спецслужбы, фактически не таясь, взяли на себя ответственность за эту ликвидацию, стремясь вернуть стране имидж сильной державы, врагам которой не спрятаться и за границей. Теперь в Эмиратах стреляли в чеченца, который врагом России не был, -- скорее наоборот. В этой ситуации трудно ожидать, чтобы кто-то вышел и взял на себя ответственность. И версии, конечно, уже летят далеко впереди неторопливого следствия.

Самая простая гипотеза, которая, скорее всего, будет избрана для официального объяснения (если оно вообще последует), -- это гипотеза о старых кровниках, боевиках или «разборках по бизнесу». У братьев Ямадаевых богатая биография: прежде чем перейти в 1999 году на сторону России, они занимали высокие посты в сепаратистской армии и наверняка уже тогда нажили себе немало врагов. Одно из уголовных дел, которые прокуратура Чечни инициировала против Сулима Ямадаева уже в наши дни, касается убийства некоего Усмана Бацаева. Убийство произошло в 1998 году, то есть еще до перехода братьев на федеральную сторону.

После осени 1999 года, когда клан Ямадаевых перешел к федералам, уже боевики оказались для них непримиримыми врагами. Братья воевали с ними в течение десятилетия и, конечно, не могли не оставить вереницы мстителей. Джабраил Ямадаев погиб в 2003 году от заложенного террористами фугаса.

Помимо оперативной работы в Чечне бойцы Ямадаевых участвовали в скандальных ситуациях по переделу собственности в городах, на первый взгляд расположенных довольно далеко от их родной республики -- например, в Санкт-Петербурге. Там они несколько лет назад ущемили коммерческие интересы семьи влиятельных предпринимателей чеченского происхождения -- Арсамаковых. Ямадаевым даже инкриминировали похищение двух ближайших родственников банкира Абубакара Арсамакова.

Но после убийства Руслана г-н Арсамаков сделал мало кем замеченное заявление о том, что конфликт между ним и Ямадаевыми урегулирован и причиной стрельбы быть не мог. Наверное, могли быть и другие пострадавшие предприниматели. А могли быть и истории кровной мести, оставшиеся от давно ушедших поколений. Что касается боевиков, то даже если стреляли они, публичного признания ждать сложно: эта тема слишком хороша для того, чтобы дискредитировать чеченскую политику России. Она больно бьет и по Рамзану Кадырову, и по федералам.

Конфликт, который окончательно сформировался в 2008 году между семьей Ямадаевых и президентом Чечни Рамзаном Кадыровым, с неизбежностью порождает версию, по которой и за выстрелом в Москве полгода назад, и за стрельбой в Дубае мог стоять Грозный. Братья Ямадаевы сыграли осенью 1999 года важнейшую роль в переговорах с федералами и формировании нынешнего чеченского режима -- без них Ахмат-хаджи Кадыров едва ли стал бы тем, кем он стал, не говоря уже о его сыне. При этом они довольствовались второстепенными должностями, к тому же прочно привязанными к федеральной «вертикали»: старший, Руслан, стал заместителем военного коменданта республики, а затем одним из руководителей чеченской «Единой России» и депутатом Госдумы созыва 2003 года. Сулим Ямадаев после гибели брата Джабраила возглавил спецроту, которая вскоре стала батальоном «Восток».

Но когда в мае 2004 года погиб Ахмат Кадыров, влиятельная семья превратилась в потенциального конкурента для его наследника. Во всяком случае, Руслан со своим думским опытом вполне мог оказаться в такой роли -- тем более что перед выборами президента-регента Алу Алханова много где в Чечне можно было прочитать граффити: «Наш президент -- Ямадаев». И практически сразу начались неприятности: взрыв казармы «Востока» в Курчалое, скандальная зачистка в станице Бороздиновская, после которой нескольких офицеров «Востока» пришлось, по сути, спасать от суда, хотя сами они считали, что ситуация в станице была специально срежиссирована, история с рейдерским налетом на завод в Петербурге. В 2005 году Руслан Ямадаев уступил Рамзану Кадырову руководство региональным отделением "Единой России", в 2007-м оставил кресло в Госдуме.

В 2008 году острие атаки обернулось против батальона, костяк которого состоял из ямадаевцев «сепаратистского» призыва, что не мешало, а скорее даже помогало «Востоку» оставаться одной из самых эффективных спецчастей федеральной армии на Кавказе. Весной 2008 года батальон 42-й российской дивизии «Восток» был практически блокирован на своей базе в Гудермесе. Его бойцов стали переманивать в республиканские силовые структуры, контролируемые президентом Кадыровым, а непосредственное командование так и не смогло найти в себе силы выступить в поддержку "Востока". Хотя до этого батальон много и не без основания хвалили за «работу по боевикам».

Апогея неблагодарности со стороны федералов вся эта история достигла в августе 2008 года: сводная рота «Востока», который уже решили расформировать, под командованием Сулима Ямадаева, против которого прокуратура Чечни уже возбудила уголовное дело, воевала с грузинами в Цхинвали и его окрестностях. Российские генералы отчего-то пытались сделать вид, что «Востока» там нет, но хитрый комбат взял на броню нескольких журналистов, и вся страна увидела, что его люди внесли немалый вклад в общий успех операции. Тем не менее 22 августа 2008 года вместо приказа о наградах и присвоении очередного звания Сулим Ямадаев получил приказ об увольнении из Вооруженных сил РФ. А через месяц был убит его брат.

В предположении о причастности к этим покушениям нынешнего Грозного есть своя логика: если ты хочешь быть единоличным и абсолютным хозяином положения, есть смысл устранить любых возможных конкурентов. Тут, правда, надо сказать, что политического конкурента нынешняя грозненская команда могла видеть разве только в Руслане Ямадаеве с его парламентским и партийным опытом. Сулим Ямадаев сравнительно с братом в плане политического потенциала был как Рамзан Кадыров рядом со своим отцом. Но ведь вырос же Рамзан Кадыров в национального лидера.

Впрочем, одно дело -- нейтрализовать конкурентов, а другое -- их убивать. Стрельба по Ямадаевым -- это не только опасность мести, но и прямой урон имиджу респектабельного лидера республики, который Рамзан Кадыров пытается создавать. Удаленность же Москвы и Дубая от Чечни может навести на самую конспирологическую версию -- о причастности федералов (хотя последние месяцы принесли немало доказательств обширнейших трансграничных возможностей нынешнего чеченского руководства). Кто-то из важных начальников мог решить в очередной раз испортить имидж президенту Чечни -- и вот, раз уж не видно движения по делу о Руслане, попытались убить еще и Сулима. Выстрелы, заметим, прозвучали в момент, когда Рамзан Кадыров как раз получил принципиальное одобрение от Дмитрия Медведева на отмену контртеррористической операции в Чечне, очаровал целую думскую делегацию грозненскими новостройками и собрался открывать таможню. Покушение на Сулима, как и Руслана, -- шар, бьющий по Кадырову в любом случае, независимо от степени его участия: как и в прошлый раз, «кадыровская» версия будет главной среди альтернативных.

Но кроме Рамзана Кадырова и части российских силовиков, Рамзаном Кадыровым недовольных, есть еще и крупный чеченский бизнес, ряд представителей которого полагает, что эра Кадырова могла бы и закончиться с уходом его главного кремлевского покровителя Владимира Путина на пост премьер-министра. Кандидатов хватает, выстрелы могли прозвучать и с их стороны. Как раз для того, чтобы все сразу подумали о Кадырове и о спецслужбах и решили, что пора искать новую схему управления, с менеджером в костюме вместо вояки со «стечкиным».

Можно поручиться, что ни одна из этих достаточно очевидных, но практически недоказуемых версий не будет подтверждена или хотя бы до конца отработана следствием. По крайней мере до тех пор, пока следствие не поймет, какой результат нужен руководству страны. А это, в свою очередь, зависит от того, как руководство будет понимать будущее Чечни.

Устранение конкурентов -- вполне понятная задача, даже если речь идет об устранении потенциальных конкурентов на самых дальних подступах. Но проблема в том, что чем более безальтернативной оказывается нынешняя чеченская власть, замкнутая, как пирамида, на одного-единственного человека, тем более жуткими могут оказаться последствия форсмажора: в конце концов, звезда Героя России не является, как мы видим, спасением от выстрела из-за угла. Нынешнее чеченское процветание, которым республика, вне всякого сомнения, во многом обязана своему нынешнему президенту, целиком привязано лично к нему -- а значит, настолько же хрупко, как любая, пусть даже самая охраняемая, человеческая жизнь.

В этом смысле хотелось бы верить, что хотя бы в Грозном уже есть четкая схема распределения ролей на случай любых непредвиденных обстоятельств. Потому что у Москвы такой схемы, судя по всему, нет. Зато у Москвы теперь есть отставной полковник, который после девяти лет службы стране, после боевых орденов и войны в Южной Осетии оказался расстрелян на парковке в далеком Дубае. Он оказался там потому, что был вынужден покинуть страну, которой служил, ради собственной безопасности, уволенный из армии, объявленный в розыск и брошенный на произвол судьбы. Это, согласитесь, многое говорит о стране. В том числе и тем людям на Кавказе, которые пока еще склонны связывать с ней свою судьбу.