Попытки разрешить грузино-абхазский конфликт зашли в тупик. Это констатировал в обнародованном в среду докладе Совету Безопасности Генсек ООН Кофи Аннан. «Конфликт длится слишком долго, и ему нельзя позволить тлеть и дальше», -- бьет тревогу руководитель самой большой международной организации. Корреспондент газеты «Время новостей» Игорь ГЛАНИН, только что вернувшийся из Сухуми, не сомневается: этот конфликт может тлеть бесконечно.

«Война -- это ерунда, главное -- маневры! -- сухумский инкассатор Эдик, смягчив известную формулу, объясняет особенности текущего момента. -- Мы понимаем, что сейчас у Грузии нет сил на новую масштабную войну с Абхазией, но она не оставит нас в покое, и поэтому тут все держат порох сухим. В прямом смысле: у каждого в подвале есть свой личный арсенал, как минимум автомат...»

Эдик и еще несколько десятков резервистов вызваны командованием на учения. Утром они прибыли в район аэропорта. По сценарию предстоящих маневров отряд противника якобы захватил одну из высот на подступах к столице Абхазии, и подразделению инкассатора надо было эту гору отбить. Личный состав бригады подтягивался к пункту сбора часа полтора. Потом все забрались в грузовики, выехали на трассу и простояли еще два часа, ожидая комбрига, работающего в мирной жизни главой администрации района. Какие-то срочные дела главу никак не отпускали.

«Вот видишь, -- подмигнул Эдик, -- если бы угроза была реальной, собрались бы за двадцать минут...»

Я провел в Сухуми три дня и не встретил никого, кто был бы серьезно обеспокоен недавними событиями в Кодорском ущелье. По абхазским меркам, оно, как и Гальский район с многочисленными инцидентами, происходящими на его территории, находится довольно далеко. Да и к таким «мелочам», как стычки вооруженных формирований и громкие угрозы руководителей обеих конфликтующих сторон, здесь давно привыкли. Правда, попытку российских миротворцев установить наблюдательный пост в верхней части ущелья, контролируемой Грузией, обсуждают до сих пор. Точнее, единогласно осуждают миротворцев за то, что они отступили. В знаменитой кофейне «У Акопа» на сухумской набережной эта тема -- номер один. «Зря ваши из Ажары ушли, -- сокрушается пожилой мужчина, назвавшийся Раулем. -- Из-за этого у Шеварднадзе рейтинг сразу поднялся...»

Министр обороны Абхазии Владимир Миканба тоже не видит в происходящем чего-то экстраординарного. По его мнению, напряжение из-за Кодорского ущелья не ослабевает, потому что оно представляет собой стратегически важную территорию, которую Грузия рассматривает как плацдарм для возможного вторжения в мятежную республику. Кстати, в этом ущелье запросто можно спрятать целую армию, и в министерстве обороны Абхазии полагают, что численность грузинских вооруженных формирований там может быть очень большой -- на порядок выше того, что заметили российские миротворцы. Абхазы называют число «от 900».

Последний сыр-бор разгорелся из-за того, что грузины не вывели из ущелья воинские подразделения, хотя 2 апреля подписали протокол, обязывающий их сделать это. Сейчас стороны с участием миротворцев и наблюдателей ООН ведут переговоры о способах реализации договоренностей. Но совершенно очевидно, что какие бы соглашения ни заключались, Грузия любыми путями будет стараться сохранить военное присутствие в Кодорском ущелье. Понимая это, абхазы потихоньку «зашли с тыла». Заместитель министра обороны республики Гиви Агрба, как он сам рассказал, встречался с лидером проживающих в верхней части ущелья сванов Нугзаром Квициани: «Я его хорошо знаю. Когда-то он был вором в законе, а я тогда возглавлял абхазское МВД...» Не исключено, что г-н Агрба заставил сванов задуматься. Он упирал на то, что население Кодорского ущелья уже восемь лет прозябает в полной изоляции, не имея возможности спуститься к морю, и предложил сванам заключить с абхазской стороной соглашение о ненападении, в соответствии с которым они смогли бы вывозить на рынки побережья свою продукцию, покупать необходимые товары, лечиться в больницах...

«А как расценить ваш недавний ультиматум: если Грузия в течение двух недель не выведет свои вооруженные формирования из Кодорского ущелья, то тогда Абхазия введет туда свою бронетехнику?» -- спрашиваю у абхазского министра обороны Владимира Миканбы. «Ну вы же должны понимать, что это такая политика -- держать друг друга в напряжении...» -- «То есть главное -- маневры?» -- «Вот-вот...»

Кстати, наблюдатели, не первый год фиксирующие все перипетии грузино-абхазского противостояния, не могли не заметить, что обе стороны уже не однажды в своих интересах делали громкие заявления о якобы возникающей угрозе возобновления крупномасштабных боевых действий. Грузины с их помощью не дают расслабиться абхазам, а абхазы таким образом напоминают России и мировому сообществу о себе.

Прошлогодний прорыв в Кодорское ущелье банды Гелаева, в сражениях с которой погибли 17 абхазских бойцов, до сих пор остается историей достаточно темной. Но и этот рейд по большому счету может быть отнесен к тем же «маневрам», которые в нынешнем состоянии конфликта для его сторон куда важнее войны.

А весеннее обострение этого года в Абхазии объясняют просто: Грузия хочет сорвать предстоящий курортный сезон, чтобы ее бывшая автономия ненароком не разбогатела. Министр обороны Владимир Миканба тоже думает так. Его ведомство занимает здание, в котором раньше размещался пансионат. Из окон кабинета открывается замечательный вид на шикарный субтропический парк. Стоя у окна и слушая трели дроздов и вопли озабоченных брачным ритуалом павлинов, можно забыть обо всем...

«Нет, сейчас большая война невозможна, -- повторяет он. -- Но мы прогнозируем разные провокации и поэтому трубим тревогу».

Вооруженные силы Абхазии к войне тем временем готовятся. Приглашение в Грузию инструкторов из США расценивается абхазской стороной однозначно: американцы будут натаскивать грузинский спецназ для усмирения сепаратистов. Поэтому абхазские танки заправлены, пушки вычищены, а резервистов заставляют в учебных атаках сгонять накопленный за зиму жирок. Армия в Абхазии кадрированная. Это означает, что основной ее состав находится в резерве -- живет дома, работает, занимается своими делами. В соответствии с принятым законом об обороте оружия за каждым резервистом закреплен ствол, его можно хранить, но запрещено носить. Кстати, вооруженных людей, кроме милиционеров, на улицах Сухуми я не видел. По словам г-на Миканбы, при необходимости в Абхазии можно мобилизовать более 20 тысяч мужчин. Если поднять возрастной предел выше 45 лет, то наберется тысяч 28 бойцов. Техника в абхазской армии вся трофейная -- та, что была захвачена в 1992--1993 годах у грузин: 35 танков, около 70 боевых машин пехоты, порядка 80 единиц артиллерии. Есть средства ПВО. Есть несколько катеров ВМС и летательные аппараты. В боях с бандой Гелаева в прошлом году применялась авиация, в том числе и реактивные самолеты. Однако многие сомневаются в том, что они были абхазскими. Известно, что в 1992 году, после нападения на республику грузинских частей, в Абхазии появились подаренные Дудаевым учебно-тренировочные самолеты чешского производства, которые были переделаны в штурмовики, но, как говорят очевидцы, гелаевцев бомбили не они.

Абхазы называют свою страну Апсны -- страна души, подразумевая безмерное гостеприимство и открытость. Но с военными секретами тут теперь строго. Единственное, что удалось «выпытать», так это то, что в прошлом году Абхазия едва не завладела четырьмя ракетными зенитными комплексами. Накануне вывода военной базы из Гудауты в республике побывал высокопоставленный российский военный. Свозили его, как здесь водится, на озеро Рица, угостили, а потом согласовали с ним документ, согласно которому, как утверждают в минобороны Абхазии, россияне, покидающие Гудауту, должны были оставить самопровозглашенной республике четыре установки «Буг». Генерал бумагу подписал. Более того, он выступил в сухумском православном храме перед прихожанами и пообещал жителям Абхазии всяческую поддержку. Но в результате ни один «Буг» им не достался. Когда председатель абхазского кабинета министров Анри Джергения потребовал в Москве объяснений, ему показали тот самый документ, на котором поверх своей подписи опомнившийся гость написал: «Категорически возражаю!» С тех пор военачальника объявили в Абхазии «невъездным»...

Ко всем остальным российским военным в стране души, надо отметить, относятся очень тепло, и всячески подчеркивают, что без их защиты Абхазия навряд ли бы выстояла.

И мира пока не предвидится

От России, уже почти десять лет играющей роль посредника в урегулировании грузино-абхазского конфликта, зависит очень многое. Если не все.

По сей день, несмотря на множество подписанных позже бумаг, основным документом, который определяет нынешнее состояние горячей точки, является соглашение о прекращении огня и разъединении сторон, заключенное 14 мая 1994 года в Москве. Именно в этом документе было зафиксировано обоюдное желание участников спора предотвратить дальнейшую эскалацию вооруженной борьбы при помощи миротворцев. Коллективные силы СНГ по поддержанию мира в зоне грузино-абхазского конфликта (КСПМ) начали операцию 26 июня 1994 года. Правда, «коллектива» на самом деле нет: миссию выполняют исключительно российские десантники. Сейчас происходит очередная ротация состава миротворцев и десантников сменяют мотострелки, но сути это не меняет -- мир в Абхазии как держался, так и будет держаться на российских штыках. Периодически звучащие из Тбилиси требования вывести миротворцев -- тоже «маневры»: в столице Грузии не могут не понимать, что на данном этапе заменить россиян некем (никто, в том числе и ООН, пока не выражает готовности подставиться), а ликвидация этого живого щита тут же приведет к большим боям, и то, что грузины одолеют абхазов, -- очень спорное предположение. Ведь к 28 тысячам бойцов, которых Абхазия сможет поставить под ружье, надо прибавить еще и добровольцев из республик Северного Кавказа, Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев. Чуть что, и они тут же, как утверждают в абхазском минобороны, примчатся на помощь: «Одних казаков будет не менее тысячи сабель». Кстати, в отряде резервистов инкассатора Эдика, который тренировался на высотке под Сухуми, я случайно встретил одного казака из Сочи. «Шашку надо держать вострой», -- объяснил он свое присутствие на учениях. Понятно, что это была его личная инициатива. Никто его в Абхазию не посылал.

Может ли Россия прекратить миротворческую операцию в зоне грузино-абхазского конфликта? Этот вопрос я задал одному российскому офицеру, встреченному мной у штаба КСПМ в сухумском санатории МВО (санаторий, к слову, действующий). Вместо ответа он подвел меня к памятнику погибшим в Абхазии десантникам. На черных гранитных плитах 93 фамилии. И надпись: «Они погибли за Россию». Не за Грузию, не за Абхазию -- за Россию. «Еще есть вопросы?» -- поинтересовался офицер. Вопросов больше не было...

К потерям надо отнести и 250 тяжелораненых миротворцев. Последние двое из этого списка подорвались на мине-растяжке в Кодорском ущелье уже после попытки восстановить там наблюдательный пост.

Но миротворцы, как определено их мандатом, мир в Абхазии только поддерживают. Правильнее было бы сказать, что они поддерживают состояние перемирия. Конфликт переведен в политическую плоскость, точнее -- заморожен, потому что в обозримом будущем никакого политического решения не предвидится. К этому сейчас нет никаких предпосылок.

Казалось, что вновь усилившееся внимание российских властей к ситуации в Абхазии должно было стимулировать переговоры по мирному урегулированию конфликта. Владимир Путин во время недавней встречи в Сочи с участниками совещания секретарей советов безопасности Азербайджана, Армении, Грузии и России подчеркнул, что, по мнению российской стороны, представители Тбилиси и Сухуми могли бы продвинуться вперед, если бы заключили соглашение о разграничении конституционных полномочий между Грузией и Абхазией, то есть приняли бы тот вариант решения проблемы, который разработан специальным представителем Генерального секретаря ООН Дитером Боденом. Однако в Абхазии о плане г-на Бодена не хотят даже слушать.

«Да мы этот документ и в руки не возьмем! -- говорит вице-президент Абхазии Валерий Аршба. -- О чем свидетельствует его название «Разграничение конституционных полномочий»? О том, что целью проекта является закрепление статуса Абхазии в составе Грузии. Но мы уже были автономной республикой в составе Грузии, знаем, что это такое...»

Главным препятствием на пути к миру и собственно главной причиной конфликта остается вопрос о статусе Абхазии. Грузия считает ее своей неотъемлемой частью, и любой из предлагаемых ею вариантов сводится к формуле «Абхазия входит в состав Грузии». Абхазия же в 1995 году в принципе соглашалась на объединение с Грузией в некоем союзном государстве, устроенном по типу конфедерации, в котором обе стороны пользовались бы правами равных субъектов. Предполагалось, что они создадут единый орган управления для ведения дел, отнесенных к совместной компетенции. Под такими делами подразумевались деятельность в области внешней политики, внешняя торговля, пограничная и таможенная службы, энергетика, транспорт, связь и экология. Но союзное государство так и не образовалось, а на большие компромиссы Абхазия, как утверждает г-н Аршба, никогда не пойдет.

Что касается строительства собственного государства, то тут Абхазия преуспела. Самопровозглашенная республика имеет все атрибуты -- конституцию, флаг, герб, гимн, армию, органы исполнительной и представительной власти. О том, что она десять лет назад была автономией в составе Грузии, ничто уже не напоминает. Странички с грузинскими словами из старых советских, но еще действительных паспортов вырваны, памятники выдающимся людям Грузии, в том числе и поэту Шота Руставели, снесены (справедливости ради надо заметить, что в 1992 году грузинские боевики, оккупировавшие Сухуми, уничтожили памятники известным абхазам и сожгли Абхазский государственный институт языка, литературы и истории с его уникальными библиотекой и архивом). А на дорогах Абхазии уже давно стоят новые указатели с измененными названиями населенных пунктов. Сухуми, например, теперь не Сухуми, а Сухум.

«Скажите, а почему мы должны уступать Грузии? -- продолжает вице-президент Абхазии Валерий Аршба. -- Она ведь фактически потерпела поражение в войне, ею же и развязанной...»

Между тем и вице-президент Аршба, и другие сухумские лидеры понимают, что о признании Абхазии международным сообществом не может быть и речи. Равно как не может быть речи и о воплощении в жизнь их последней идеи об ассоциированном членстве Абхазии в Российской Федерации. Хотя у меня, когда я смотрел местное телевидение, определенные ассоциации невольно все-таки возникли: миловидная девушка рассказала с экрана о том, что абхазские борцы уехали на чемпионат России, боксеры начали тренировки в составе российской сборной, а хоровая капелла Сухуми вернулась из Владимирской области с призом за второе место во всероссийском фестивале хоровых коллективов «Хрустальная лира»...

«Нам надо просто терпеть, -- говорят в Абхазии. -- Время работает на нас».

«Ассоциированность» с Россией достигалась в Абхазии еще одним «маневром» -- увеличением числа людей, имеющих российское гражданство. Этим занимался Конгресс русских общин республики. В январе 2001 года на заседании комиссии по вопросам гражданства при президенте России после доклада представителей департамента консульской службы российского Министерства иностранных дел абхазскому русскому конгрессу было запрещено «множить ряды россиян». Тем не менее каждый шестой житель «страны души» -- уже гражданин России. Всего -- около 50 тысяч человек.

Русских в Абхазии сейчас тоже около 50 тысяч, но далеко не все они граждане России.

Главная абхазская новость: в Сухуми возвращается президент. Больше года Владислав Ардзинба серьезно болел, у него были проблемы с сосудами головного мозга. Прошлой зимой в результате этого заболевания у абхазского лидера нарушилась речь, и, как говорят, он «не совсем адекватно воспринимал действительность». Но курс лечения в одной московской клинике помог. Депутаты парламента и члены кабинета министров республики, общавшиеся с Владиславом Ардзинбой в апреле по телефону, утверждают, что с ним теперь все в порядке. Как сообщил вице-президент Абхазии Валерий Аршба, майские праздники г-н Ардзинба проведет дома и затем выйдет на работу.

Возвратившись «к рулю», президент, как ожидают, произведет кое-какие кадровые перестановки в абхазском руководстве. Однако ни во внутренней, ни во внешней политике никаких перемен, что совершенно очевидно, не будет. В республике есть оппозиция, в частности -- движение «Возрождение», возглавляемое бывшим министром внутренних дел Александром Анквабом и бывшим министром иностранных дел Леонидом Лакербая. Но оппозиция в Абхазии не обладает практически никакими рычагами воздействия ни на власть, ни на общество. В недавних выборах в парламент республики ее представители не участвовали. По их версии, они сняли свои кандидатуры, потому что заранее были уверены в том, что результаты голосования будут подтасованы. По версии сторонников г-на Ардзинбы, у оппозиционеров не было никаких шансов победить, и поэтому они решили «хлопнуть дверью», чтобы избежать позора.

Кстати, и Александр Анкваб, и Леонид Лакербая, и остальные члены «Возрождения» всю войну прошли вместе с Владиславом Ардзинбой и тогда тоже числились в его сторонниках. Но позже они, как говорят в Абхазии, «перестали быть патриотами», потому что усомнились в необходимости жестко отстаивать принцип суверенитета республики. Духовным наставником «возрожденцев» был известный абхазский политик Зураб Ачба, застреленный в Сухуми два года назад.

Зато будет лето!

Парадоксально, но факт -- Абхазия сейчас живет не плохо, лучше, чем можно было предположить. В Сухуми на улицах теперь не так многолюдно, как в приснопамятные советские времена, когда на абхазских курортах отдыхало пол-Союза. Но в городе очень чисто, роскошная субтропическая зелень ухожена, в разнообразных кафешках кормят вкусно и недорого. По дорогам ездят троллейбусы, автобусы и маршрутные такси. Автопарк, к слову, в сносном состоянии, и престижные иномарки тоже встречаются. Работают магазины, люди приветливы и гостеприимны. По утрам дети уходят в школы, студенты спешат в университет и институт. Правда, остовы сгоревших зданий и следы от пуль и осколков на стенах постоянно напоминают, что находишься не просто в Абхазии, а в «зоне грузино-абхазского конфликта»...

«Сколько вы получаете?» -- спрашиваю у Рауля, потягивающего густой ароматный кофе «от Акопа» на сухумской набережной. Он, как я уже выяснил, работает электриком в коммунальной службе. «Шестьсот рублей». -- «А сколько тратите?» Рауль, поставив чашечку на стол, начинает загибать пальцы: 1000 рублей -- на то, 1500 -- на это... «Не надо удивляться, молодой человек, -- улыбается Рауль. -- Тут все так живут. У меня родственники в селе, мы двенадцать тонн мандаринов продали...»

Не имеющие домика в деревне ищут другие способы заработать. Крутятся все, потому что даже наличие постоянной работы не гарантирует и минимального достатка. Зарплата в 1000 рублей считается в Абхазии очень высокой, а цены в магазинах такие же, как в соседнем Сочи: практически все товары абхазских торговых точек привезены челноками из российского курорта. Правда, выращенные и произведенные в республике продукты продаются, по российским меркам, очень дешево. Например, бутылка изумительного вина «Лыхны» местного винзавода, отремонтированного и оснащенного современным оборудованием, стоит в Сухуми 93 рубля. В Сочи это вино дешевле 180 рублей за бутылку не купишь.

Бензина в Абхазии, как мне показалось, -- хоть залейся. На каждом перекрестке по бензовозу. Литр Аи-93 -- 8 рублей. Горючка, между прочим, из Турции. Заморская держава уже много лет меняет товары повседневного спроса и топливо на древесину, ткварчельский уголь и металлом.

«Самая большая наша проблема -- это фактическое отсутствие финансово-кредитных отношений с партнерами, -- говорит вице-премьер абхазского правительства Владимир Зантария. -- Ведь экономическая блокада республики сохраняется, и мы вынуждены продавать в России, например, мандарины, потом закупать там какой-то товар и везти его сюда, чтобы потом продать здесь. Запутанно? А что делать, деньги же в мешках через границу не пронесешь...»

Говоря «мы», г-н Зантария имеет в виду абхазских предпринимателей-частников, а не государственные структуры. От имени государства абхазы действовать не могут: на политической карте мира страны Абхазия нет.

Турецкие суда сами приходят в сухумскую бухту. Но туркам ни к чему абхазские цитрусовые. Поэтому главным торговым партнером Абхазии была и остается Россия, отгородившаяся от соседа пограничными сооружениями на реке Псоу. Об этой границе, точнее о том, что там происходит, в «стране души» рассказывают с нескрываемой злостью. Причины для возмущения у людей, по всей видимости, есть. Вот только один случай. Мэрия Москвы в качестве гуманитарной помощи выделила абхазским школам учебники для начальных классов -- около 10 тонн книг. Председатель Конгресса русских общин Абхазии Геннадий Никитченко привез этот груз на КПП «Псоу»... «А там учебники почему-то задержали, -- недоуменно разводит руками г-н Никитченко. -- И ничего не объяснили. Нельзя, и все! Я тогда спросил: «А цемент провезти можно? -- «Можно». Ну, мы купили пять тонн цемента, книжки сверху мешками прикрыли, и так, под цементом, учебники и провезли...»

Но несмотря на все сложности «где-то даже контрабандной» торговли, бюджет страны потихоньку растет. В этом году его размер определен в сумме, превышающей 270 миллионов российских рублей. Правительство республики намерено увеличить расходы на социальные нужды, и скоро размер пенсионного пособия в Абхазии составит... 60 рублей. Понятно, что 47 тысяч абхазских пенсионеров не очень рады этой прибавке. Хотя сейчас они получают в месяц всего по тридцатке.

Вся Абхазия поголовно живет мечтой о лете и ждет отдыхающих. В прошлом году в здравницах Гагры, Пицунды, Нового Афона и Сухуми провели отпуск 30 тысяч человек. Впервые после войны с Грузией заработал абхазский частный сектор. По данным правительства республики, квартиры в курортных городах и поселках снимали более 12 тысяч гостей. Кроме этого в республику ежедневно въезжали группы экскурсантов из Сочи. Только пещеру в Новом Афоне прошлым летом посетили 60 тысяч туристов.

Лето наступит точно. Но пока неизвестно, повторится ли прошлогодний курортный бум. Сами абхазы своими предупреждениями о возможном возобновлении войны и грозными ультиматумами противнику наверняка напугали тех, кто планировал приехать к ним в этом сезоне. Впрочем, министр туризма республики Альберт Топольян уверен, что все сложится хорошо. «В августе 1992 года, когда в Сухуми и Гагре уже шли бои, -- вспоминает он, -- мы на посту «Псоу» останавливали людей, направлявшихся в Абхазию отдыхать. Говорили им: нельзя, там стреляют! А народ слушать ничего не хотел. Дескать, у нас путевки -- и хоть тресни...»