Макабрическая комедия вокруг Союза кинематографистов продолжается. Апофеозом станет «не только внеочередной, но и чрезвычайный» съезд, назначенный по личной воле Никиты Михалкова на 30 и 31 марта. В работе форума должны «принять участие все члены союза без исключения по квоте один человек -- один голос» (по уставу съезд созывает правление, но в этом случае уставом оказалось возможным пренебречь). На этом съезде кинематографисты услышат, наконец, секретный отчет бывшего председателя СК РФ, который он не захотел изложить на декабрьском съезде, а также узнают много нового и интересного про тех, кто не с Михалковым -- во всяком случае обещаны «разоблачения» с предъявлением документов. «Хватит жить слухами, дезинформацией и предвзятостью! Кинематографисты должны иметь возможность сами увидеть, услышать и понять, что происходит. Они сами должны разобраться и принять решение -- согласно собственным представлениям, что есть правда, а что есть ложь», -- говорится в заявлении, зачитанном от имени Михалкова его доверенным лицом Михаилом Пореченковым, чей официальный статус в СК сегодня совсем уже никому не понятен.

Суд по иску четырех сторонников Михалкова, усомнившихся в легитимности VII декабрьского съезда, еще не завершен. На заседаниях 11 и 12 марта судья Татьяна Печенина пыталась разобраться в тонкостях жизни творческого союза и обнаружила, что все документы, как новые, так и старые, то есть михалковские, оформлены не должным образом. В сущности, законность пребывания Михалкова на посту председателя основывается исключительно на решении того же самого Пресненского суда, который после предыдущего VI съезда счел, что нарушение устава, по которому за кандидата должно быть подано более двух третей голосов, не существенным обстоятельством -- половины уже достаточно. Впрочем, протоколы самого VI съезда пока найти не удалось -- они затерялись где-то между канцеляриями и Климом Лаврентьевым, одним из истцов.

Cтороннего взгляда достаточно, чтобы стало ясно -- российская законность к Михалкову более благосклонна. Поэтому он в своей агитации на нее особенно налегает. Противники Михалкова, не надеясь на симпатию Фемиды, взывают к справедливости, совсем как народ в пьесе Островского, умоляющий градоначальника судить их не по закону, а по совести... Градобоев, помнится, народ еще и пугал, указывая на толстый фолиант: законов-то у нас много, во сколько!

Иллюстрация гибкой позиции, которую у нас, как правило, занимает суд, делает исход заседания не слишком интересным. Впрочем, 17 марта дело снова будет рассматриваться и скорее всего будет опять отложено. Потому что если суд вдруг решит дело в пользу Хуциева, то съезд собирать не надо. Если же в пользу Михалкова, то как раз и необходимо. Так что само решение о проведении съезда до приговора суда свидетельствует о том, что уверенность в результатах у Михалкова есть. Насколько обоснованная -- другой вопрос.

21 марта на собрании Московской организации СК будут обсуждать участие ее членов этом народном кинематографическом вече. В других организациях это решение уже принято -- в заявлении Михалкова сказано: «Ко мне обратились более половины региональных организаций с требованием созыва внеочередного съезда, дабы не допустить прекращения деятельности нашего союза». Ну, это можно понять и так -- с половиной организаций о поддержке договориться не удалось (всего отделений в СК семь, а региональных организаций, включая Москву и Питер, -- шесть, но в каждой области есть филиалы или представительства). Однако и в рядах противников Михалкова пока единства нет -- часть считает, что на съезд идти не надо, чтобы не было кворума, другие уверены -- кворум михалковцы наберут, а голосовать против их кандидатов надо.

Но дело в том, что всего в СК РФ значится примерно четыре с половиной тысячи членов. Три с половиной, то есть большая часть, живет в Москве. Говорят, что едва ли не пятьсот так и не прошли перерегистрацию еще в девяностых, при переходе из СК СССР в СК России -- их новые членские билеты так и лежат в отделе кадров. Взносы они не платили, и остаются ли членами -- только суд разберет (по уставу не плативший взносы может быть исключен, но на практике никого за это не исключают). Очень многие вступившие в союз в 60-х, сегодня очень стары, больны, кто-то уехал, кто-то давно ушел из профессии. Есть и вполне благополучные люди, лишь номинально числящиеся в СК РФ. Например, в Гильдии киноведов и кинокритиков из 290 членов СК около 100 никогда никак себя не проявляли. С точки зрения участия в делах СК это своего рода «мертвые души», но как электорат они ничем не хуже других... Главное, что для голосования не обязательно присутствовать на съезде лично -- достаточно подписать доверенность у секретаря СК. А печать, заверяющая эту доверенность, до сих пор у Михалкова, он как «действующий председатель с истекшими полномочиями» не расстался с атрибутами власти.

Зачем Михалкову, последнее время совершенно утратившему интерес к СК, три года находившемуся в творческом отпуске, вдруг так сильно понадобилось получить его снова? Скорее всего дело тут вовсе не в собственности, хотя здание Дома кино и другие, еще сохранившиеся на балансе объекты, совсем со счетов сбрасывать не стоит. Но все же, на мой взгляд, дело в другом. Символический капитал бренда Никита Михалков, успешно конвертируемого во вполне осязаемые преференции при раздаче государственных средств -- на фильмы, свои и те, что он считает нужными, на фестивали, на премии, на влияние, -- состоит не только из ореола таланта режиссера и актера, не только из декларируемых взглядов государственника и преданного сторонника любого законного режима, но и из статуса лидера кинематографистов. Главного по кино. Того, за кем пойдут все -- молодежь и старшее поколение, именитые и безымянные. Михалков -- организатор и вдохновитель, он вождь. Хороша же будет его репутация, если подтвердится, что его же коллеги не хотят его признавать, считают его не эффективным, не справившимся, не лидером. Именно поэтому так важно для Михалкова представить тех, кто голосовал против него на седьмом съезде, «лилипутами», ворами (он обвинил Бардина и Финна в распиле средств Киноцентра), незначительной группой наймитов Сороса и т.д. Съезд -- всеобщий и народный -- нужен, чтобы продемонстрировать власти: за мной по-прежнему мой кинематографический народ, единый и доверяющий, лидер -- я, и я могу контролировать эту часть общества. Гораздо сложнее представить себе резоны противников Михалкова. Марлен Хуциев никогда не хотел власти, его избрание -- своего рода самопожертвование, и сейчас он уже чувствует усталость и отвращение. «Я устал от этих дрязг. Если бы знал, что все так будет, наверное, не стал бы ввязываться», -- сказал он в одном из последних интервью. Про действия Михалкова и его сторонников Хуциев отозвался так: «У меня все их дела вызывают недоумение и брезгливость. Раньше мы общались нормально. Не то чтобы были друзьями, но уважали друг друга. Теперь у меня к этому человеку уважения не осталось».

Самое важное -- мотивировка -- в действиях противников Михалкова прочитывается весьма размыто. Очевидно, что очень многие искренне не хотят его видеть своим председателям. И в случае, если его (или его ставленника) все-таки изберут, союз неминуемо будет расколот. Но Михалкова это удвоение сущностей никогда не останавливало, ему важен выигрыш. Что выиграют, кроме человеческого достоинства, его противники? Им-то точно не нужен союз как подпорка в большой игре -- как правило, они не ведут таких игр. Союз друзей и единомышленников -- в это никто, в сущности, не верит. Союз профессионалов, защищающих свои интересы, -- это звучит отлично, но требует труда, воли, понимания общего блага. А на это мало кто способен. Свои интересы защищать проще -- пример Михалкова это доказывает. Но с другой стороны -- собственное достоинство тоже чего-то стоит, и, может быть, даже побольше, чем власть и деньги. Хотя и не все об этом догадываются.