Федеральную политическую моду на борьбу с казнокрадством и мздоимством, связанную с принятым по инициативе президента России Дмитрия Медведева национальным антикоррупционным планом, начинают копировать в регионах. На днях Калининградская областная дума одобрила закон о противодействии коррупции. Суть документа сводится к тому, что местные власти способны справиться с чиновничьим сребролюбием и лоббизмом негосударственных интересов самостоятельно, без помощи со стороны общества. Не все парламентарии, однако, полагают, что такое «самолечение» окажется эффективным.

Когда в конце 2005 года Калининградскую область возглавил москвич Георгий Боос, бороться с коррупцией он собирался со столичным размахом. Бывший вице-спикер Госдумы столь деликатное дело доверил поначалу президенту фонда ИНДЕМ Георгию Сатарову. Тот заявил, что способен дать квалифицированные советы по выявлению наиболее «взяткоемких» сфер деятельности чиновников и установлению над ними контроля со стороны институтов гражданского общества. Однако дальше душеспасительных бесед на эту тему дело не пошло -- бороться с коррупцией вместе двум Георгиям было не суждено.

Прошло время, и эта тема превратилась в федеральный тренд. До регионов все столичные новинки доходят с небольшим запозданием, поэтому власти Калининградской области свою лепту в благое начинание решили внести лишь сейчас. Московских экспертов привлекать к этому делу не стали, озадачив областную прокуратуру. Разработанный там документ внесли в областную Думу, где он и был одобрен. В региональном законе объясняется, что такое, в частности, антикоррупционные политика, мониторинг и экспертиза, какими бывают коррупционные факторы и проявления. Лишь констатацией все, по сути, и ограничивается. Такие законы именуют по-разному: одни называют их рамочными, другие -- пустыми. Представители обеих точек зрения среди калининградских парламентариев высказались на сей счет, но, увы, так друг друга и не услышали.

Депутат Михаил Чесалин («Патриоты России») заявил, что рассматриваемый документ кажется ему пустышкой. Его главная претензия -- при финальной доработке из проекта исчезла норма о том, что к мониторингу коррупционных проявлений привлекаются СМИ и общественные организации: «Я буду голосовать против! С таким законом ни одного коррупционера побороть не выйдет. Предлагалось в число тех, кто может отслеживать коррупционные проявления, внести СМИ и общественные организации. Почему теперь их нет в документе?» Получившийся закон, по мнению г-на Чесалина, выстраивает такой антикоррупционный механизм, при котором больной (то есть государство) станет лечить себя сам: «А это неправильно. Лучше не иметь ничего, чем пустой закон». Депутат Владимир Кафидов (КПРФ) предложил ввести ответственность лиц, рекомендовавших на госслужбу кандидатов, которые впоследствии совершили коррупционные преступления. Однако парламентарии, многие из которых ставили свои подписи под характеристиками кандидатов в местный кадровый резерв, пойти на такой шаг не рискнули.

Первый вице-спикер областной Думы Константин Поляков («Единая Россия») напомнил о претензиях г-на Чесалина, также поинтересовавшись, где же СМИ и общественные организации, почему гражданское общество исключено из процесса борьбы с коррупцией. Председатель думского комитета по правопорядку и безопасности Владимир Никитин («Единая Россия») пояснил, что государство решать за СМИ и общественников не может: «Мы не вправе ничего им навязывать». Г-н Никитин, будучи юристом с многолетней практикой, считает, что принятый документ действительно сможет сделать работу местных органов госвласти более прозрачной. «Важно не допустить конфликта интересов. Нужно вести реестр коррупциогенных должностей, чтобы видеть, где предпринимаются наибольшие атаки взяткодателей и искушения у чиновников самые высокие», -- пояснил г-н Никитин.

Идея, конечно, здравая, но как быть с ее реализацией? Если действовать по совести, то в реестр придется заносить всех -- от помощников депутатов и следователей-стажеров до прокурора и губернатора. А если как обычно, то в перечне «атакуемых взяткодателями» окажутся лишь врачи да муниципальные чиновники, на которых так любят заводить уголовные дела в Калининградской области.

Как обещают в облпрокуратуре, конкретизируют закон примерно через полгода. К тому времени должен появиться рецепт антикоррупционного «самолечения» -- программа, способная существенно расширить «рамочный» закон. Впрочем, там не будет, наверное, основного. Ведь коррупция -- это, так сказать, сопутствующий симптом, говорящий о главной проблеме, о системном сбое в организме -- чрезвычайной забюрократизированности государства. Если порядок получения даже ерундового документа обставлен так, что человек автоматически ставится в положение униженного, а выйти из этого положения можно только «промотивировав» столоначальника (дав ему денег), то выходит, что считать коррупционером можно каждого.