Вообще-то юбилейные торжества редко хочется описывать и уж тем более рецензировать. Но тут -- случай особый, ибо, отказавшись от традиционного капустника и неизбежного, как снег зимой, чтения поздравительных адресов, юбиляр и его бывшие партнеры по "Современнику" тряхнули стариной и сыграли легендарную "Обыкновенную историю". Спектакль был поставлен Галиной Волчек в далеком 1966 году, пользовался огромным успехом у зрителей и даже удостоился Госпремии (ее получили сама Волчек и исполнители главных ролей -- Михаил Козаков и виновник нынешнего торжества).

Юбилейный выбор пал на роман Ивана Гончарова, разумеется, не случайно. История Александра Адуева, талантливого и идеалистически настроенного провинциала, который приехал в столицу к своему давно утратившему идеалы дядюшке, быстро научился приспосабливаться к обстоятельствам и взбираться вверх по иерархической лестнице, отчасти совпадает с историей самого Табакова -- тоже провинциала, тоже на редкость талантливого, тоже сделавшего головокружительную карьеру, причем не только актерскую, но и административную (шутка ли, возглавлять сразу два театра, один из которых -- МХАТ). Насчет утраты идеалов -- вопрос, конечно, спорный, но понятно, что Табаков в этот вечер рассказал не только гончаровскую, но еще и свою собственную "обыкновенную историю". Превращения из артиста, который играл в молодости чистых мальчиков, рубящих дедовской шашкой мебельные гарнитуры, в артиста, которому то и дело предлагают роли функционеров, хозяев жизни и удачливых карьеристов.

Виновник торжества представал перед зрителями то Адуевым-старшим (и тогда его партнером по сцене оказывался Евгений Миронов), то Адуевым-младшим -- и тогда на сцену выходили те, кто играл в знаменитом спектакле в стародавние времена: Валентин Гафт, Константин Райкин, Нина Дорошина. Скорректировав текст классика в духе капустника, они то и дело обыгрывали юбилярское "головокружение от успехов". Гафт посочувствовал товарищу, который "прибавил к "Табакерке" ликероводочный завод" (намек на сильно пьющих артистов Художественного театра). Константин Райкин предложил ему "перейти в "Сатирикон", если съедят во МХАТе" и напомнил основную заповедь актерского братства: "В беде поможем, в успехе -- нагадим". Табаков и сам был не прочь поиронизировать над своим нынешним статусом. Но самое удивительное, что в обеих ролях он был одинаково убедителен. Более того, в роли Адуева-младшего даже, пожалуй, и убедительнее (тем более что в театрально-капустном смысле сцены с Табаковым-племянником были куда выигрышнее, чем сцены, где юбиляру приходилось играть более подходящего по возрасту дядю).

Глядя на эти сценические метаморфозы, хотелось верить, что сцена не может врать, что в постаревшем и заматеревшем руководителе двух театров, который бывает так хитер и так обаятельно циничен, еще осталось многое от романтического провинциала. Уж на что талантлив Евгений Миронов, но на фоне табаковского Адуева-младшего даже он терялся. А когда на экране-заднике появилось лицо молодого Табакова из того самого старого, записанного на пленку спектакля, стало ясно, что какое-либо соревнование с ним в принципе бессмысленно. Что произнести с такой страстью и искренностью вполне риторическую речь об утраченных идеалах вряд ли возможно лучше. Как ни старайся, Табакова не переиграешь. Ни таланта, ни энергии не хватит.