Нельзя не согласиться с точным и печальным диагнозом Сергея Алексашенко -- у российских властей нет четкого представления о сложившейся в экономике ситуации и внятной системы приоритетов, вокруг которых должна строиться в связи с этим экономическая политика. Об этом красноречиво свидетельствуют и разнобой в оценках федерального дефицита-2009, и туманная ситуация с региональными бюджетами и внебюджетными фондами, и объявления время от времени заведомо «неприкасаемыми» тех или иных раздутых бюджетных программ (нацпроектов, олимпийских строек, подготовки к саммиту АТЭС).

Одновременно нельзя не отметить также противоречивости политики, осуществляемой Банком России, -- метания между зажатием денежной массы для обеспечения предсказуемости изменения курса национальной валюты и необходимостью предоставления ликвидности банковскому сектору. В случае реализации вынашиваемых планов антикризисной расходной экспансии бюджета остро проявится также противоречие между потребностями фискальной политики (конвертацией в рубли и расходованием Резервного фонда) и проводимой ныне монетарной политикой, которая будет автоматически подрываться.

В ситуации такого клубка противоречий Сергей Алексашенко видит выход в возобновлении практики внешних заимствований Минфина. С чисто технократических позиций с этим доводом вроде бы вполне можно было согласиться. Действительно, Минфин сейчас в отличие от других российских заемщиков имеет доступ к международным рынкам капитала, хотя и по заметно выросшим ставкам -- примерно 10% годовых в долларах США. Правда и то, что обращение к внешним займам по прошествии определенного времени, в силу неумолимого обнуления резервов обойдется гораздо дороже.

Но вот что выходит. В силу отсутствия понятной политической и экономической перспективы и непредсказуемости проявления в ближайшем будущем очагов наиболее острых проблем правительство сейчас вовсе не заинтересовано в настоящем секвестре бюджета. При Думе, лишенной реальных полномочий по формированию бюджета и контролю за расходованием средств налогоплательщиков, даже удобно, что продолжает действовать заведомо неисполнимый «рамочный» бюджетный закон. И в ближайшее время -- может быть, в течение нескольких месяцев -- федеральный бюджет будет исполняться «по факту», в рамках понимания необходимости осуществления тех или иных расходов министром финансов и премьер-министром.

Заимствовать на внешнем рынке, чтобы финансировать даже в несколько сокращенных объемах критическую массу неэффективных расходов, спасать от краха конкретные частные бизнесы и осуществлять иные монстрообразные, по выражению Сергея Алексашенко, программы?.. Это будет вовсе не смягчение воздействия кризиса, а его углубление. Всем нам будет только лучше, если уж не представительная власть, то сама реальность будет навязывать правительству жесткие бюджетные ограничения. Право, в этих условиях табу на внешние заимствования нельзя не приветствовать.

Положение в экономике страны и бюджетной сфере действительно сегодня крайне сложное. Усилия по решению каких-либо стоящих перед правительством проблем неизбежно выводят на передний план другие проблемы. Максимум, что могут сделать власти даже при вполне разумных своих действиях, -- это не устранить скопом все существующие проблемы, а выбрать из них наиболее приемлемый для страны набор. Пока этот выбор осуществляется далеко не оптимальным образом, но откладывание на будущее решения жизненно важных для страны политико-экономических вопросов за счет безудержного наращивания государственного внешнего долга -- путь, заведомо ведущий к катастрофе.