Представляя накануне воскресных выборов фаворитов французской президентской гонки, наша газета имела неосторожность написать о том, что голосование во Франции привлекает особое внимание всей Европы, поскольку Париж является в некотором смысле законодателем политической моды. Настроения французских избирателей отчасти влияют на весь Старый Свет. Мода, которую задали эти самые избиратели, шокировала не только всю Европу, но даже и их самих. После обнародования первых результатов голосования, согласно которым соперником нынешнего президента-голлиста Жака Ширака во втором туре будет не ожидавшийся всеми премьер-социалист Лионель Жоспен, а одиозный лидер крайне правого «Национального фронта» Жан-Мари Ле Пен, в крупных городах Франции вспыхнули стихийные беспорядки.

Никакой катастрофы, конечно, не произошло. Нынешний успех -- пик политической карьеры ветерана французского национализма Жан-Мари Ле Пена. Во втором туре он потерпит сокрушительное поражение и вряд ли когда-нибудь еще добьется сопоставимого успеха. Однако несмотря ни на что, результат выборов имеет судьбоносное значение не только для Франции, но и для всего континента. Потому что успех Ле Пена -- это ответ старой «маленькой» Европы, которая все последнее десятилетие тщетно пытается устоять под напором Европы большой и единой. За Ле Пена отнюдь не только упертые националисты и ксенофобы. За него наверняка голосовали те, кто всего три месяца назад чертыхался в магазинах, пытаясь разобраться в новых европейских бумажках и монетках, которые им предложили любить так же, как они до этого любили свой старый добрый франк. Ле Пена, как и других маргиналов справа и слева, набравших в общей сложности чуть не 40% голосов, поддержали люди, не верящие в Европу без границ, управляемую мудрыми указаниями из Брюсселя. Традиционные партии не смогли доказать им, что в этой «большой» Европе Франция сохранит свою лелеемую на протяжении столетий самобытность, а не окажется зажатой в унифицирующие тиски единого правительства, единого парламента и грядущей общей конституции. Этих скептиков трудно убедить в том, что в новой Европе они будут богаче и счастливее, поскольку совместными усилиями она составит серьезную конкуренцию на мировой арене. Выкладки с цифрами в руках доказывают, что так оно и есть. А вот повседневная жизнь свидетельствует об обратном -- мелким производителям, традиционно составлявшим основу европейской экономики, все труднее выживать на едином рынке в противостоянии с компаниями эпохи глобализма. А цены после введения евро выросли.

За десять лет, прошедших после подписания Маастрихтского договора о создании Европейского Союза, интеграция достигла ошеломляющих успехов. Ведь, пробивая Маастрихт, даже «отец» Евросоюза француз Жак Делор не верил, что, например, график введения единой валюты удастся выдержать. Но европейская бюрократия оказалась значительно эффективнее, чем представлялось до того, она выполняет все поставленные цели, безжалостно преодолевая сопротивление «материала».

Ле Пен -- не первый сигнал недовольства «старушки Европы», хотя и самый громкий. Два года назад шоком для всех стало вхождение в правительство Австрии откровенно антиевропейской Партии свободы Йорга Хайдера. ЕС отреагировал тогда крайне жестко, против Вены ввели санкции. Непокорных быстро усмирили -- партия Хайдера хоть и остается в составе кабинета, но сам лидер ушел в тень, а его соратники стали правоверными европейцами. Однако сказанные тогда оскорбительные слова министра иностранных дел Бельгии Луи Мишеля -- «Такая Австрия Европе не нужна» -- остались в памяти многих жителей Альпийской республики как показатель высокомерного отношения брюссельской номенклатуры к населению и его волеизъявлению: не бюрократия существует для граждан, а наоборот.

Против Франции никто не введет санкций, да это и не потребуется -- результат выборов предрешен. Однако и будущему президенту Шираку, и Брюсселю придется задуматься о том, что упущено в процессе объединения. Если же из «казуса Ле Пена» не извлекут уроки, то через некоторое время Евросоюз, вознамерившийся теперь развиваться не только вглубь, но и вширь, может столкнуться с куда более серьезным кризисом. А особенность выбранной модели интеграции в том, что этот процесс может развиваться только вперед -- откат назад просто невозможен без катастрофических последствий для всей конструкции.