Несколько лет назад мне довелось испытать эстетическое чувство сложного характера. Я гулял с барышней по набережной Москвы-реки в непосредственной близости от памятника Петру I работы скульптора Зураба Церетели. В лучах заходящего солнца, на фоне подкопченного московского неба памятник смотрелся не то что бы менее уродливо, но уже не так вызывающе. Контровой свет слегка расплавил угловатые контуры, в слоистом воздухе скульптура приобрела легкость и, прости Господи, некоторое изящество. И тогда я подумал, что пройдет еще лет 50--100, памятник пообтешется временем, обрастет сентиментальными воспоминаниями -- у каждого своими (вроде той прогулки), примелькается взгляду, и не будет у Москвы такой проблемы, как «Зураб Церетели».

Признаюсь, в этот момент мне захотелось полюбить большого чугунного брата. Полюбить не удалось, но желание возникло...

О чем этот разговор? Об основном и неустранимом противоречии, которое подстерегает критика, как, впрочем, и любого другого здравомыслящего человека, которого в Древней Греции назвали бы «критикос» -- способным различать, выбирать, составлять собственное суждение. В какой-то момент ты сталкиваешься с тем, что это самое собственное суждение, в строгом доказательстве которого ты не нуждаешься, ибо чувствуешь его истинность кожей и тем, что под ней, как бы повисает в воздухе (как пузырь с текстом над головой у персонажа комикса), встретившись с недоумением и непониманием людей, которые думают и чувствуют иначе, чем ты. И речь идет не о каких-то действительно субъективных вещах -- кому нравится Пушкин, кому Мандельштам, кому оранжевый цвет, кому зеленый, кому Фриц Ланг, кому Хичкок, кому арбуз, кому свиной хрящик. Нет, речь идет о том, что внутри какого-либо художественного явления ты ясно видишь фальшь, неправду, подмену, нечестное упрощение художественных задач -- и говоришь об этом. А потом убеждаешься в том, что есть масса людей, которые фальши этой не замечают. И почему, собственно, ты решил, что ты прав, а они нет.

Проще говоря, в тот момент на набережной мне показалось, что нет в моем распоряжении никаких средств, аргументов и логических ходов, чтобы доказать, что Зураб Церетели -- плохой художник (хотя, казалось бы, чего тут доказывать). А раз нет, так нечего и огород городить. Церетели уже успешно закидал эстетически безграмотную политическую элиту своими колумбами, петрами, бальзаками. Подкованную художественную элиту он купил с потрохами, прослыв ценителем (и щедрым покупателем!) современного искусства -- гениальный PR-ход! Ну и где после этого ваши эстетические критерии? В каком суде вы их предъявите?

Слава богу, один объективный критерий все-таки нашелся. И помог мне в этом сам Зураб Церетели. А теперь извините за долгую цитату. «Американский биографический институт назвал «человеком года» президента Российской академии художеств, известного скульптора Зураба Церетели.

Несколько лет назад мне довелось испытать эстетическое чувство сложного характера. Я гулял с барышней по набережной Москвы-реки в непосредственной близости от памятника Петру I работы скульптора Зураба Церетели. В лучах заходящего солнца, на фоне подкопченного московского неба памятник смотрелся не то что бы менее уродливо, но уже не так вызывающе. Контровой свет слегка расплавил угловатые контуры, в слоистом воздухе скульптура приобрела легкость и, прости Господи, некоторое изящество. И тогда я подумал, что пройдет еще лет 50--100, памятник пообтешется временем, обрастет сентиментальными воспоминаниями -- у каждого своими (вроде той прогулки), примелькается взгляду, и не будет у Москвы такой проблемы, как «Зураб Церетели».

Признаюсь, в этот момент мне захотелось полюбить большого чугунного брата. Полюбить не удалось, но желание возникло...

О чем этот разговор? Об основном и неустранимом противоречии, которое подстерегает критика, как, впрочем, и любого другого здравомыслящего человека, которого в Древней Греции назвали бы «критикос» -- способным различать, выбирать, составлять собственное суждение. В какой-то момент ты сталкиваешься с тем, что это самое собственное суждение, в строгом доказательстве которого ты не нуждаешься, ибо чувствуешь его истинность кожей и тем, что под ней, как бы повисает в воздухе (как пузырь с текстом над головой у персонажа комикса), встретившись с недоумением и непониманием людей, которые думают и чувствуют иначе, чем ты. И речь идет не о каких-то действительно субъективных вещах -- кому нравится Пушкин, кому Мандельштам, кому оранжевый цвет, кому зеленый, кому Фриц Ланг, кому Хичкок, кому арбуз, кому свиной хрящик. Нет, речь идет о том, что внутри какого-либо художественного явления ты ясно видишь фальшь, неправду, подмену, нечестное упрощение художественных задач -- и говоришь об этом. А потом убеждаешься в том, что есть масса людей, которые фальши этой не замечают. И почему, собственно, ты решил, что ты прав, а они нет.

Проще говоря, в тот момент на набережной мне показалось, что нет в моем распоряжении никаких средств, аргументов и логических ходов, чтобы доказать, что Зураб Церетели -- плохой художник (хотя, казалось бы, чего тут доказывать). А раз нет, так нечего и огород городить. Церетели уже успешно закидал эстетически безграмотную политическую элиту своими колумбами, петрами, бальзаками. Подкованную художественную элиту он купил с потрохами, прослыв ценителем (и щедрым покупателем!) современного искусства -- гениальный PR-ход! Ну и где после этого ваши эстетические критерии? В каком суде вы их предъявите?

Слава богу, один объективный критерий все-таки нашелся. И помог мне в этом сам Зураб Церетели. А теперь извините за долгую цитату. «Американский биографический институт назвал «человеком года» президента Российской академии художеств, известного скульптора Зураба Церетели.