«Хоть плохонький, да свой», -- решил директор Берлинале Дитер Косслик и поставил на открытие фильм своего соотечественника Тома Тыквера International, международный триллер с участием Клайва Оуэна и Наоми Уоттс на актуальную тему махинаций зловредных банков. Еще десять лет назад, после венецианской премьеры сногсшибательной «Беги, Лола, беги», Тыквер рассматривался как главная надежда европейского кино. Сегодня, десять лет спустя, его помнят скорее как режиссера европудинга с сомнительным запахом («Парфюмер») и всерьез не принимают. Зря или не зря -- читайте в ближайших номерах. Но тенденция понятна. Берлин часто, слишком часто хватается за известное имя, забыв о современном художественном качестве.

Обзор фильмов еще не состоявшегося фестиваля -- дело скучное и муторное. Прежде всего потому, что слишком часто программа, на бумаге выглядевшая весьма убедительно и даже сенсационно, на деле оказывается пшиком. Особенно часто грешит этим Берлинале. Поэтому хотя конкурс пестрит знаменитыми именами Бертрана Тавернье, Франсуа Озона, Анджея Вайды, Коста-Гавраса, Стивена Фрирза, Чена Кайге и Тео Ангелопулоса, об их фильмах пока ни слова. Поговорим лучше о плюсах и минусах фестиваля, который уже много десятилетий подряд входит в тройку крупнейших кинособытий Европы.

Чаще всего Берлинале упрекают в политизированности. В этом есть доля правды, но утверждение, что награды фестиваля обеспечены, стоит только скорчить правильную политическую мину, -- это явный перегиб. Прежде всего не надо забывать о том, что главные берлинские открытия последнего десятилетия проходят по ведомству социально-политического кинематографа. Что ни говори, но «Объединенная зона безопасности» (2000) Пака Чан Ука -- это драма о судьбе разделенной Кореи, «Головой о стену» (2004) Фатиха Акина -- лав-стори во взрывной среде турецких иммигрантов в Германии, а «Капризное облачко» (2005) Цая Мин-Ляна -- антиутопия с экологическим уклоном. Кроме того, социальный крен внеконкурсной «Панорамы» приводит к тому, что в Берлине появляются лучшие документальные фильмы о том, как живут люди в самых разных уголках земли. Такой богатой и разнообразной программой в жанре нон-фикшн может похвастаться только американский «Сандэнс», но уж никак не Канн или Венеция.

Второй упрек Берлинале сугубо русского производства -- отсутствие наших фильмов в конкурсе. Действительно, в новом столетии приглашение в берлинский конкурс получил пока только Александр Сокуров с «Солнцем» (2005). Но фестиваль не выставка достижений народного хозяйства, и скромные показы в параллельных программах (так в прошлом году прошла «Нирвана» Игоря Волошина в «Форуме»), на мой взгляд, имеют больший вес, чем всенародный позор, которым часто заканчиваются премьеры в «официальной программе». Вот и в этом году можно многого ждать от «Москвы 88» дебютанта Павла Бардина и «Сумасшедшей помощи» Бориса Хлебникова.

И единственный, пожалуй, упрек, который можно по делу предъявить Берлинале, -- это чрезмерное увлечение «красной дорожкой». Дело даже не в привозных голливудских звездах, а в общем уровне победоносного государственнического пафоса, в чем-то роднящего Берлинский фестиваль с его младшим московским братом. Как уже говорилось, эта чрезмерная увлеченность собственным статусом слишком часто приводит к эффекту потемкинской деревни.

Впрочем, открытие 59-го Берлинале можно приветствовать со сдержанным оптимизмом. Для меня главная причина хорошего настроения -- Тильда Суинтон в роли председателя жюри, которая кому-то известна как муза Дерека Джармена, а кому-то как Белая Ведьма из «Хроник Нарнии». Как бы то ни было, в максимально продвинутом и бескомпромиссном вкусе ей не откажешь. (Забавно, что, узнав о Берлинском выборе председателя, Канн ответил на него приглашением Изабель Юппер.)

Кроме того, как показывают многочисленные примеры, в том числе и из недавней истории, вторые лица часто оказываются интереснее и влиятельнее первых.